Матильда Уайт

Вечерело.
День медленно и неторопливо сгорал. Он пропадал также безвозвратно и отчаянно бесполезно, как и поленья, сжигаемые в домашнем камине. Он тонул в собственном огне, безумном пламени несбывшихся желаний и надежд, которые люди откладывали именно на этот день. Он горел, превращаясь в серый обезличенный пепел, настолько серый, насколько хватало воображения. С маленькими крохами чёрного и белого, иногда разрывавшимися от пламенного света огня.
Абигейл бездумно глядела на камин.
Её разум занимали совершенно не те мысли, в которые она желала быть погружена сейчас. Сейчас она хотела больше свободы действий, больше свободы мысли, а не крутить ту фразу, оброненную старшей сестрой, Алексой, парами утрами ранее о том, что Даркиты приехали и сюда. И не только они. Сэм, Мон, Элия, Джил, Илор. И это не просто событие — это конкретное событие, переворачивающее всё с ног на голову, заставляющее задуматься о многих вещах.
Конечно, ничего не будет как прежде. Они сюда приехали не погостить, а с конкретной целью. Аби почти наверняка знала, что это за цель; плюс какие-нибудь мелкие, неважные задачи, поставленные перед каждым из них определённым.
Внутри жгло желание встретиться с Моном.
Но не сегодня. Не так скоро, не так быстро. Да и напиваться в хлам не хотелось — а уж с Саймоном иначе почему-то и не получалось. Только таким образом, наиболее жестоким для здоровья и здравого смысла.
Кинув деревянного ангела, который девушка весь день крутила в руке, в камин, Абигейл неторопливо поднялась. Дом затих: практически никого не было. Тари и Эрин убежали к своим подружкам, Веле, погрузившись в секреты, вновь отправилась в мире тайн и загадок. Рико, вроде, сказала, что будет пробоваться в кастинге моделей для какого-то безумно модного показа, ну, а о местоположении Алексы оставалось только догадываться. Вот уж старшая сестра была крайне непредсказуемой и вечно где-то умудрялась оказываться — в семидесяти пяти процентах это "где-то" было эпицентром крайне захватывающих событий.
Как у неё так получалось? А, чёрт его знает.
Накинув поверх платья-свитера тёмно-синего оттенка белое пальто, девушка незаметным слитным движением вложила в сумку кошелёк. Перекинула её через плечо, и, сообщив сидящему дома отцу, что тоже ушла, отправилась восвояси.
Холодный ветер заметно остудил и пребольно уколол щёки. Аби поморщилась. Грёбанные ветра. Они, кажется, преследовали её, начиная от Лурана и заканчивая Литой. Нет, прошлое никогда не отстаёт, как ни надейся.
Полчаса блужданий по городу навели её на бар. Какой-то неприметненький... Аби хмыкнула. Ничего приличного в радиусе двадцати метров, кроме этого, не предвещалось. А идти дальше уже и не хотелось.
Внутри было тепло, немного шумно и пахло алкоголем вперемешку с ароматным запахом цветов. Крайне недурно — пытаются сбить запах сигарет и водки. Правда, не особенно выходит, но старания весьма уместны.
Девушка присела за стойку напротив бармена. Беловолосая, белокожая, светлоглазая. Типичная каллайка. Нет, это заведение её всё ещё не удивило.
— Водки со льдом, — Аби закинула ногу на ногу, откидывая чёрные пряди волос из пучка на белое пальто. Достала из кармана тонкую сигарету в коричневой обёртке. Луранская контрабанда. Щёлкнула пальцами, поджигая кончик сигареты и затягиваясь, глядя с лёгкой усмешкой на девушку-бармена. — И лимона с солью.

Матильда Уайт

Абигейл чуть повернула голову в сторону, разглядывая снующих туда-сюда официанток. Какого-то паренька, который устроился в самом углу, приглушённо сверкая оттуда поблёскивающими от света глазами. Он наблюдал за залом, чересчур внимательно и с интересом. Порой его взгляд, глухо блуждающий по всем сидящим, останавливался на белокожей каллайке с ярко-красными губами, что в форме официантки скользила между посетителей, "случайным" придавливанием ноги останавливая от периода любвеобильности самых ретивых. А иногда останавливал взгляд на ней, что брюнетку до жути раздражало.
Аби выдохнула дым сигареты, чуть склонившись вперёд и упираясь локтём в стойку. Наблюдала несколько секунд за барменшей, быстрыми и точными движениями выполнявшей её заказ. Оставила руку с сигаретой, от которой тонкой струйкой исходил дым в воздух, в сторону, исказив губы в лёгкой усмешке.
Как-то раз ей кто-то сказал, что усмешка ей не к лицу.
— А что к лицу? Паранджа и покорность? — Уэллид вскинула бровь, глядя на стоящего перед ней парня, который с вызовом смотрел на тогда ещё её девушку.
— Было бы неплохо.
— Тогда, — она усмехнулась. — Для начала потренируйся на кошечках. Они оценят, я верю.
...а потом очень об этом пожалел.
Брюнетка взяла в руку бокал с водкой, покрутив в руке. Поднесла к носу, поморщившись от резкого запаха, ударившего в ноздри.
— Нет, пожалуй, — отрицательно качнула головой блондинке, подхватывая кусочек лимона. С каким-то подозрительным интересом его посолила, быстро закидывая в рот и делая небольшой глоток водки. Коснулась ладонью губ, буквально что горящих от прикосновения к ним алкогольной жидкости.
И вновь порадовалась, что ей перепал весьма крепкий на алкоголь желудок. В отличие от старшей сестры и Рико, которые чересчур много выпивать и не пьянеть не могли.

Матильда Уайт

Чему-то про себя усмехнувшись, Уэллид опустила голову вниз, разглядывая деревянные разводы на столешнице. Втянула в себя дым, глядя на догоревшую до фильтра сигарету. Аккуратно положила окурок в пепельницу, прижав его ногтём, глядя на то, как он насильно тухнет. И выдохнула дым, чувствуя, как лицо всё полностью скрывается в этом белесом облаке, морщась. Немного кололо в виски, но это было из-за сигарет, а не спиртного.
И к счастью.
Вновь подняв голову, Абигейл поглядела на барменшу, которая продолжала разливать заказываемые напитки остальным. Покрутила в руке дольку лимона, заедая ею жжённый привкус сигарет, чуть усмехаясь.
Кажется, с барменами можно было делиться самыми сокровенными тайнами и проблемами.
Аби прикрыла глаза, вспоминая одного немого бармена в Луране...
Нет, только не с теми, чьи руки и язык развязан. Она не настолько глупа и пьяна, чтобы вытворять подобное. Ей совсем не претило осознание того факта, что та информация, что была ей крайне важна, разлетелась бы по чужим устам и ушам. Нет, ей это совершенно не нужно было.
Девушка сделала небольшой глоток спиртного, подумывая о том, чтобы уже уходить. А потом подняла взгляд на девушку-бармена, неожиданно для себя чуть выше вскинув голову.
— Каллайка? — наполовину вопрос, наполовину утверждение.

Матильда Уайт

Девушка чуть склонила голову, держа в руках невысокий стакан, чуть покачивая его в ладони. Идеально полупрозрачный, с чуть мутноватой жидкостью и почти крохотными льдинками, успевшими раствориться в алкогольном напитке и слегка его разбавить. Через него проходило несколько неоновых лучей, которые игрались, преломляясь сквозь стекло и водку, разукрашивая странными, забавными бликами столешницу барной стойки. А потом эти лучи как-то странно тускнели, растворяясь в пространстве, едва только луч прожектора на потолке уходил в другую сторону и возвращался вновь обратно.
— Заметно, — Аби неуловимо пожала плечами, будто спрашивая, что же тут незаметного. — Волосы, глаза... рост, скулы. И лёгкий акцент в голосе, — брюнетка чуть сощурилась, как кошка, отчего её и без того тёмно-синие глаза стали совсем чёрными.
Взяла дольку лимона, вслушиваясь в какую-то звонкую музыку, бьющую по ушам своим битом. И немного откусила, зажёвывая то горящее чувство от алкоголя в желудке, которое грозилось начать съедать его изнутри.
— Я? Литерийка, — девушка растянула губы в лёгкой успешке. — Не похожа, да? Загара для миррорки не хватает.
"И круглых щёчек", — с усмешкой подумала Абигейл, припоминая тех миррорцев, которых она знала. У них никогда не было острых скул и выпирающих ключиц.
Как некая особенность, отличающая народы друг от друга.

Эмма Дарлинг

Дни, проводимые дома, как и обыкновенно то бывало, проходили крайне скучно и до безобразия однообразно. Наверное, именно поэтому пару месяцев назад Иванесса намеренно и сбежала в Академию Магов, пройдя уже задолго позже общего набора. Всё, лишь бы пореже появляться в доме, лишённом матери и полного нагнетающего обстановки отца, который день ото дня всё больше и больше говорил о будущей свадьбе девушки с представителем Уэстов. И, к большому сожалению Иванессы, им был Джеймс, а вовсе не Эмбер.
Эми отец почему-то недолюбливал. Он вообще мало кого любил — его круг ограничивался покойной женой и двумя дочерьми. Ещё с каким-то трепетом в голосе он говорил о своих старых друзьях из Лэфьора, который покинул также, два года назад, как и его две дочери, оставлявшие город мечт и надежд, город-сказку в прошлом, где им не было места.
Потому что их судьба пролегла Красными Нитями именно чрез этот город. Через столицу и золотой город Империи, где сходились все дороги мироздания.
Ива приподняла уголки губ в издевательской улыбке.
Ну да, конечно. Прям-таки все.
Девушка со вздохом отложила книгу, которую до этой поры читала. Точнее, пыталась читать; но теперь уверенно отложила историю правителей Миррора в сторону, поднимаясь с кровати своей комнаты и проходя к окну. Отодвинула занавески в сторону, разглядывая город, который неторопливо погружался в ночную синь надвигающегося вечера. И немного улыбнулась, совсем чуть-чуть, отдёргивая занавески обратно.
Прошла к своему шкафу, раскрывая его настежь. Хмыкнула, нажимая на некую кнопку, отчего стенка шкафа дрогнула, разворачиваясь и унося приличные платья королевского типажа на обратную сторону. Перед ней же предстала "тёмная" сторона её нарядов, полная брючных костюмов, при виде Ивы в которых отец всегда бросался в истерику, мини-юбок и платьев с подобными юбками. Развращающие топики лэфьорского типажа и кофты с длинными вырезами.
Иванесса усмехнулась, вытягивая одну из подобных кофт, что была глубокого, тёмно-синего оттенка и едва заканчивалась на талии. А вот брюки бледно-голубого джинсового оттенка на высокой посадке удачно дополнили наряд, равно как и сапоги в виде серых кроссовок на высокой платформе. Собрав волосы в высокий хвост, девушка закрыла глаза солнцезащитными очками. Накинула поверх плеч белую кожаную куртку, перевернула шкаф на обратную сторону, и, усмехнувшись, поспешила по тайным ходам дома семьи Сакири к выходу на улицу, лишь бы незаметно миновать отца.
На улицах было прохладно и чуть ветрено. Девушка немного подняла голову, вдыхая воздуха, неторопливо шагая вдоль улиц Центрального района, невольно приподнимая уголки губ в улыбке. Её план вполне удался: такого образа никто не ждёт от представительницы семьи Сакири и никто её в таком виде не узнает. Ещё одна галочка.
Решив следовать своему чутью и ногам, Ива невольно свернула к некому клубу. Вывеска гласила "Чёрный лебедь".
Хмыкнув, Иванесса неторопливо прошла к той части, которая вела в подземную, показывая на входе паспорт и неторопливо входя внутрь, спускаясь по винтовой лестнице вниз. Кажется, когда она шла в прошлый раз, в "Валькирию", там вход тоже был 20+...
На несколько секунд девушка прикрыла глаза. Вспоминалось, что там произошло. Пару бокалов вина, игра в карты и проигрыш в этой игре Эми. И поцелуй, после которого их отношения сначала робко, а потом более и более уверенно начали зарождаться, поднимаясь по наклонной наверх.
Ива медленно приоткрыла глаза, чуть нахмурившись. Вот только нарываться на незнакомцев не хватало. Пожалуй, ей вполне хватит и общества Эми, с которой было уютнее больше, чем рядом с работающим камином в самые холодные зимы.
Оставив куртку в гардеробной, девушка неторопливо направилась по клубу. Аккуратно протиснулась сквозь танцующих, слитным танцевальным жестом проходя между двоих, умудряясь никому не наступать на ноги. Не снимая очки, подошла к барной стойке, где заказала малопроцентный коктейль, помня о том, что бывает с ней при большем количестве алкоголя. О, нет-нет, повторения историй ни в каком варианте не следует случится.
Подхватив заказанный напиток и тут же расплатившись, девушка неторопливо направилась в сторону диванчиков, огибая танцующих людей, отрицательно махнув головой на чьё-то предложение потанцевать.
Ей нужно было расслабиться, а не танцевать.
И плюхнулась на какой-то диванчик, совершенно не замечая, что он был уже кем-то занят, делая небольшой глоток напитка.

Матильда Уайт

Абигейл изогнула губы в лёгкой усмешке, немного крутя в ладони стакан, наблюдая за девушкой барменом, которая с такой же, как и у неё, усмешкой отнеслась к её словам.
Слова о подделке. Аби негромко хохотнула, чуть откинувшись назад и поправляя складки платья, которое немного смялось, приподнимаясь наверх. После чего снова упёрлась локтями в стойку, безразлично глянув сквозь девушку на других посетителей. На ряды стоящих друг за другом бутылок из стекла различного оттенка, глядя на то, как там переливается жидкость. Немного хмыкнула, снова переводя взгляд на свой напиток, делая небольшой глоток вновь и немного морщась, когда алкоголь обжёг всё внутри.
Слов о подделке девушка слышала нередко. Практически все утверждали, что можно подделать себя, представив другим человеком. И при этом никто не мог представить идеального плана подделки другого человека, другой народности.
Всегда был прокол.
— Отличительная черта, или нет, — брюнетка передёрнула плечами. — Но от тебя веет холодом. Я бы ещё поверила, что ты косишь, не будь этого аромата мороза вокруг. Это врождённое, — она чуть усмехнулась, немного щуря свои тёмно-синие глаза, отчего они вновь стали практически чёрными. — А врождённое нельзя, — Аби расширила глаза вновь, закидывая в рот дольку лимона. — Подделать. Как твои гены.
И снова мягко сощурилась, прислушиваясь к дальнейшим словам и вновь немного усмехаясь.
— А что, другие не просят водку с лимоном и солью? — Абигейл покрутила в руке ещё дольку лимона. Немного макнула в просыпанную соль, провокационо откусив небольшой кусочек.

Матильда Уайт

Невольно вдоль алых губ Абигейл скользнула лёгкая усмешка, чем-то немного похожая на ухмылку. Она склонила голову набок, спокойно наблюдая за своей, возможно, новой знакомой, а может, и просто новой встречной. Кто знает, Лита — город, пусть, и маленький, но очень многолюдный.
Здесь очень легко с кем-то познакомиться не особенно для этого стараясь и постоянно сталкиваться с этим человеком. А порой, встретившись с кем-то, и мечтая о случайных встречах на тех дорогах, по которым ходишь только ты, никогда более не встретишь его.
Так уж распоряжается судьба-шутница. Или люди, не любящие ходить одинаковыми тропами. Или те, кому в жизни просто не по пути.
— Духи, — брюнетка слегка дёрнула плечом, немного убирая от губ дольку лимона. — Не духи. Нет разницы. Может, какой дурак и купится на такую обманку, как духи, но не умный человек. Холод — не запах. Как сказал кто-то там весьма мудрый, — Аби скучающе поглядела сначала на дольку лимона, а потом куда-то вбок, на человека, который подошёл к барной стойке, оглядел меню алкоголя, и, выдохнув, ушёл в направлении выхода из этого бара. Видимо, не нашёл ничего примечательного для себя. — Это ближе к состоянию души. Ни запах, ни голос, ни внешность, ни тип характера. Душа. Воспитание. Стойкость. Гены. Другие немножечко вещи, которые сложно подделать. Почти невозможно.
И закинула дольку лимона в рот, замолчав, прожёвывая её.
И снова перевела взгляд на девушку-бармена, которая отозвалась по поводу её некой отличительной черты от других посетителей.
— Не вижу смысла напиваться, — Уэллид передёрнула плечами. — Раз выпила и хватит. А болтливые тебя, судя по тону, — брюнетка немного усмехнулась своими алыми губами. — Раздражают.

Матильда Уайт

Абигейл немного сощурилась, продолжая всё также немного насмешливо глядеть на её новую знакомую. Скользнула взглядом тёмно-синих глаз, которые практически тонули в темноте освещения бара, вдоль светлых волос барменши. Они легко принимали любой иной оттенок, будь он розовым, немного сиреневым, фиолетовым, синим или неоново-зелёным, настолько ярким, что резало взгляд. Скользила взглядом вдоль её резких черт лица, вдоль её худенькой фигуры в одежде, которая никак не могла это скрыть. Возможно, даже если на неё одели бы мешок, всё равно бы не скрыли этой угловатости. Этого странного холода, который от неё исходил. И который нельзя было скрыть, как бы ты не попытался. Невозможно это скрыть, всего лишь перекрасив волосы в другой цвет, одев линзы, отъевшись и надушившись приторным сладким ароматом цветочных духов.
Ведь всё это составляет основу человека.
Другое ли дело — слиться с толпой. Показаться своим, кем-то похожим, не выдавать себя за того, кем ты являешься на самом деле. Но показывать, что ты очень близок к той сущности, которую ты скрываешь за масками.
Так просто было для тех, кто был из другого города. Аби, её семье. Особенно удивительно легко это давалось старшей сестре Уэллид — Алексе. Как-то ей удалось прочувствовать характер литийцев, слиться с толпой, улыбаться немного безразлично и показывать в то же время слабое участие. Особенная черта жителей этого золотого, но на самом деле, как считала Аби, серого, города. Иметь огромную амплитуду и быть в обоих концах одновременно.
Она так пока что не умела.
— Но тебя раздражает, когда говорят чересчур много, не так ли? — Абигейл мягко прищурилась, наблюдая за блондинкой. — Когда говорят о вещах ненужных, из раза в раз повторяющихся. Как заезжий сюжет, однотипно и скучно. Может, я сейчас тоже повторяю чьи-то слова?..

Матильда Уайт

Девушка немного щурится, крутит в руке бокал, ловя отражения бликов на его гранях, несколько раздумывает. Отстранённо, без доли того интереса, который редко показывается в тёмно-синих глазах и практически тут же исчезает, сменяясь привычной и постоянной маской безразличной, напускной безмятежности и пренебрежения ко всему окружающему. Маской того, через что Аби привыкла видеть окружающий мир, воспринимать его.
Потому что если снять эту маску хоть на секунды — можно пораниться на смерть.
Чужими словами, чужими взглядами, чужими действиями. Когда-то эту простую правду заставил понять родной город, Луран, больно ударяя вновь и вновь под дых. Заставляя вновь и вновь вспоминать горящие, жадные глаза мужчин, которые завсегдатаи баров и прокуренных пивнушек, пока они окидывают взглядом твоё тело. Заставляя напрягаться все мышцы, активировать шестое чувство, пока выходишь с этих дурных мест. Вовремя разворачиваться, вовремя бить, вовремя усмехаться и говорить. Вовремя убивать и вовремя щадить.
А потом Абигейл опрокидывает в себя остатки водки. Несколько морщится от горечи и жжения, проходящему изнутри, заставляющему немного согнуться, пережидая секундный болевой эффект. И снова разогнуться, откусывая кусочек лимона, отодвигая бокал в сторону от себя, но отрицательно качая головой на молчаливый вопрос о добавке, видимый лишь в приподнятой брови барменши.
Она не чувствует опьянения. Лишь странное, лёгкое покалывание на кончиках пальцев рук и ног, да секундные волны жара, то приливающие, от отливающие от щёк.
Мягко проводит подушечками пальцев вдоль собственной линии подбородка, задевая точку за ухом, убирая подальше тёмную, липнущую к шее прядь волос, откидывая за спину и немного упираясь локтями в барную стойку, глядя на стоящую напротив белокурую девушку.
— Что и требовалось доказать, — она усмехается, немного опуская ресницы. Глядит на то место, что оказалось закрыто тряпочкой, но как-то безразлично и обезличенно. — Буквально, ты разветвила и разъяснила мои слова, только на свой лад, — брюнетка немного оттолкнулась от стойки, откидываясь назад и оглядываясь по сторонам, морщась, когда заметила несколько чересчур заинтересованных взглядов на себе, у мужчин, сидящих за дальним столиков. Заслышала знакомый гогот, так хорошо помнящийся по Лурану, а потом крик про девушку за барной стойкой. Пару воздушных поцелуев.
А в ответ Аби лишь показывает им хорошо всем знакомый нелицеприятный жест из среднего пальца.
— Побуду вновь копией копий, — девушка стукнула ноготками по стойке. — Не поделишься секретом своего имени, каллайка?

Матильда Уайт

В клубе играет какая-то долгая, тягучая музыка, разливающаяся странными, как назвала бы это Веле, электронными нотками. По её словам, они с Джен и парнями когда-то сумели так перенастроить гитару, что она играла против обыкновенных нот, издавая более странные, резкие и при правильной игре — приятные необычные мелодии. Вот только, к сожалению, играть правильно, по нужным нотам, умели далеко не многие.
Абигейл немного опускает взгляд, глядя на стойку бара.
Саймон умел. Она помнила, как они собирались вечерами в каких-нибудь барах, клубах, где бешено вращался неоновый свет ламп, раскрашивая всё в чудаковатые различные оттенки, где громко стучала музыка. Алекса и Сэм предпочитали уходить в сторону, разговаривая за барной стойкой, Элия с Джил и Илор улетучивались на танцпол, а Мон утаскивал у гитариста местной группки гитару и долго, продолжительно за ней бренчал. Иногда заставлял играть Аби, каждый раз пытающуюся от этого увернуться и каждый раз оказываясь не в силах удержаться от такого искушения.
Иногда они ходили их большой, разноцветной компанией в заведения, как называли в Луране, нижнего мира. Смотрели на бои без правил, участвовали сами, пробирались на крыши многоэтажек, следили за людьми, иногда наставляя винтовки на тех, кто были жертвами сидящих там снайперов. И, когда попадали точно в цель, подмигивали им, уходя с крыш, не требуя ничего взамен.
Лишь просили не говорить о том, кто именно был стрелком.
Это были странные, страшные и в то же время завораживающие времена. Времена, в которые она вернётся, стоит только переступить за ворота Лурана вновь.
Но она этого более делать не будет. Ей хватило тех девятнадцати лет.
— Тиль, — на автомате повторила Аби, чуть усмехнувшись. — Это полное имя? — девушка мягко сощурила свои тёмно-синие глаза, глядя на блондинку. Тиль. — Секретом оно было давным-давно, теперь уже нет. Аби. Абигейл, если полностью, — и вновь лёгкая усмешка тронула накрашенные алым губы.

Матильда Уайт

Абигейл немного дёргает уголком алых губ, продолжая наблюдать за Тиль, которая немного оживляется, когда к ним подходит официантка. Окидывает её взглядом, немного безразличном, задерживающемся лишь на секунду на красном оттенке волос, что вновь отталкивает девушку в прошлое, заставляя вспомнить младшую сестрёнку Мона.
Корнелия. Рыжеволосая бестия, которая когда-то заставила Аби крепче сжать в ладони пистолет, наставить на человека, что причинил Уэллид немало боли и спустить курок. Которая заставила Абигейл стереть слёзы, когда ей было жутко плохо, которая по-доброму и удивительно с пониманием отнеслась к ней, которая прикрыла её спину в самый опасный момент, которая не дала убить Аби в одну из множественных страшных ночей, когда мафия восстаёт из своей колыбели и убивает всех, до кого только может дотянуться.
Ох, она совершенно не была похожа на ту красноволосую девчонку, которая столь явно выставляет себя напоказ.
Рекламирует.
Уэллид наблюдает за Тиль. За её движениями, порой чуть прикрывая синие глаза.
— Потому что это имя было связано со множеством других имён, которыми пугали детей по ночам, чтобы они спали, — Аби усмехается, крутя трубочку в руке и наблюдая за белокурой девушкой. — А по-правде... мы ещё не настолько хорошо знакомы, чтобы я тебе выкладывала всё это.
Немного жестковато, но пресечёт лишние вопросы.
— Матильда. В Литерии редкое это имя, — Уэллид кидает последний кусочек лимона в рот, чувствуя приятный кисловатый привкус на нёбе. Немного прикрывает глаза, переосмысливая ощущения, всколыхнувшиеся в ней лёгким роем. А потом снова открывает, глядя на Матильду, что отдаёт заказ, снова переводя взгляд на неё.

Матильда Уайт

Абигейл немного щурится, глядя на Матильду. Что-то кажется ей более странным в её поведении, в её взгляде, в её стиле и манере говорить. Что-то, что отличает её от большинства других девушек, что стучит странной ассоциацией с одной неплохой знакомой, но Аби никак не может вспомнить, с какой и чем. А потому лишь немного опускает голову, глядя на разводы соли в лимонном соке, оставленном на блюдце и пустой стакан из-под водки.
Где-то на краю сознания крутилась мысль, что стоило бы постепенно закругляться. Как никак, Уэллид больше пить не хотела, никого из знакомых, как немного надеялась, не встретила, а в одиннадцать часов у девушки ещё встреча с парнем с курса, который явно имел на Аби кольцесковывающие взгляды.
Стоило бы его послать и тонко намекнуть, что в ближайшие пять лет в планах девушки не стоит их общее замужество и в ближайшем до смерти времени — общих детей.
Элан её немного раздражал, по правде.
— Спросишь о чём? — придирчиво уточнила брюнетка, кидая взгляд на время на часах. Стрелка серебристого оттенка только сближалась к восьмому часу. Что-то прикинув, девушка решила, что ещё успеет прогуляться по городу, освежиться и забрать Тари с её танцев, куда она записалась буквально что на прошлой неделе. Отведёт, её, наверное, домой, убедится, что Эрин сбежала к Ливи делать домашнюю и гулять по городу, напомнит Алексе о том, что Рико может быть даже в Новостройном, если сестра, конечно же, не будет дома, поинтересуется о том, во сколько придёт отец и сообщит всем, кто на тот момент будет в доме о том, что вернётся за полночь. Может. А может и раньше, в зависимости от того, как долго будет идти их встреча и её отшивание.
Она надеялась, что недолго.
— Возможно, никогда не уточняла этот момент, — Абигейл кивнула головой, доставая кошелёк из сумки. — Сколько с меня? — она подняла взгляд на Тиль, немного усмехнувшись. — Досчитывать за лимон и соль будешь?

Матильда Уайт

Абигейл усмехается, слушая слова Матильды.
Наивная. И любящая съязвить. Что-то есть в этом, что притягивает Аби, и есть что-то, что в этом её отталкивает, заставляя несколько морщится на её слова. Да, на слова, а не на тип освещения. Не на то, что кто-то пьяным голосом кричит из дальнего угла клуба про "цыпочку у бара". Не на дым сигарет, что виснет в воздухе каждую секунду и не от лёгкого жжения в желудке из-за выпитого алкоголя.
Из-за слов.
— Желаю удачи, — Аби поправляет тёмные локоны волос, вновь растягивая алые губы в лёгкой усмешке. — Узнать обо мне тебе будет весьма проблематично даже в моём родном городе.
И снова правда. Куда как проще узнать о Даркитах, чем о каких-то там Уэллидах, о которых, по словам Саймона и Саманты, в городе за эти четыре года успели хорошенько подзабыть. Сложнее изгладить из памяти города оказалось Вейнмарков за счёт их небезызвестного отца, который здесь, в столице, сумел каким-то образом притвориться белым и пушистым невинным мирным гражданином, а не тем, кем были, по факту, все они там, в Луране.
Чёрными и колючими злыми мафиози.
— Дёшево за аренду всего этого, — Абигейл усмехается, выкладывая на стол серебряную монету с отчеканенной там единицей. — Но, как скажешь, Тиль. До встреч, — она закрывает сумку, перекидывая ремешок через плечо. — Если они будут.
Снова немного усмехается, немного склоняя голову. Спрыгивает со стула, отдавая честь на манер военного, разворачиваясь и шагая к выходу. Морщится, когда кто-то хватает её за плечо, пытаясь что-то зашептать томным голосом, отдавливая незнакомцу ногу каблуком, оставляя его выть позади себя. Проходит к выходу, уклоняясь от чего-то, летящего сквозь всё помещение, уворачиваясь от хохота, гогота и дымного пространства, немного пропахшего алкоголем, оставляя это за своей спиной. И толкает дверь, выходя наружу, где в её лицо бросается свежий ветер, уносящий в сторону лишние запахи, лишние оттенки клуба, где она успела побывать этим вечером.
А через несколько секунд Аби уже неторопливо бредёт вдоль вечерней тёмной улицы, раскрашенной лишь золотистым блеском света фонарей, да холодным ветром, уносящим прочь осенние листья и сорванные со столбов листовки.

— Пять лет...
Медленно проводя ладонью с зажатой в ней расчёской вдоль волос, стоящая у зеркала девушка несколько секунд вглядывалась в своё отражение. В лицо, опухшее от слёз, в покрасневшие глаза, где красной сеточкой разбились лопнувшие капилляры. В длинные светлые волосы, что струились по плечам и спине, уходя куда-то почти к бёдрам. В истрескавшиеся от солёного ветра губы, в ненавистные черты лица, в которых она продолжала видеть его.
Своего старшего брата.
В ушах звенят их крики — его и её, пока она берёт ножницы в руки, несколько секунд глупо глядя на предмет. А потом как-то грустно усмехается, сжимая золотистую копну волос. И делает всего несколько быстрых, коротких движений, обрывая каждый волосок, каждую прядь и выпрямившийся локон. Замирает на секунды, когда короткие, выше плеча, золотистые волосы неровно разлетаются во все стороны, будто бы она ёжик.
— Рора! — в комнату врывается она. На мгновение замирает, а потом вскрикивает, поднося ладонь к губам. Аврора улыбается — немного безумно и грустно, разжимая руку, в которой сжимала оставшиеся волосы. С сухим треском они летят на пол.
— Ты говорила, ты любила мои волосы. Теперь их больше нет, — Вин медленно обернулась, смотря на девушку брата. — Теперь я больше никогда не буду стоять на вашем пути.
Нессийка сидит на кровати, поджав под себя ноги. Рядом сидит Арий, чуть сжимая её ладонь и вновь касаясь её отросших светлых волос.
— Пять лет, — эхом за братом произносит Аврора. Склоняет голову вперёд, делая глубокий вдох, чувствуя, как всё внутри неё скрежётся. Она всё ещё видит его взгляд — потерянный и пустой, словно этих пяти лет и не было. Но проходит мгновение, и Рий встряхивается, улыбаясь. И уже нет того парня, кричащего на скалах Несилии, нет того, кто приставлял к ней нож в сырых переулках столицы. Нет того, кто выбрал из двух её. Нет того, кем был он пять лет назад.
— Останешься дома? — только и спрашивает шатен. Но девушка отрицательно качает головой.
— Не сегодня. Хочу развеяться. Выпить за твоё здоровье, — она улыбается, и в этот раз искренне. — И за её светлую память.
Арий молча кивает головой. А Рора поднимается с кровати, оправляя своё короткое тёмно-красное платье. Подводит помадой в тон ей губы, и, перекинув сумку через плечо, оставляет след поцелуя на щеке брата. Выходит из дома, стараясь сдержаться, стараясь не показать тех чувств, что бушевали внутри, грозясь обрушиться водопадом на молодую девушку.
Хочется взвыть, схватиться за голову и свернуться калачиком. А вместо этого она идёт напиваться в ночной клуб. Хороша.
В клубе, куда она пришла, горела белым вывеска "Чёрный лебедь". Хмыкнув, блондинка толкнула рукой дверь, входя вовнутрь, в полутёмное освещение, в котором глухо и томно играла музыка. Ей в такт двигалось несколько людей, которых разукрашивали разные цвета, на тёмных диванчиках по углам разместилось множество людей, потягивающих свои напитки или раскуривающих кальян.
За барной стойкой, где спиной к большинству, сидела слишком уж знакомая из-за Аты личность. Её каштановые волосы привычно струились, спадая на кожаную куртку, переливающуюся всеми оттенками в свете прожекторов, бездумно раскручивающихся во все стороны.
Аврора, не снимая белоснежного пальто, накинутого поверх платья, прошла к девушке, касаясь ладонью её спины. Нагнулась чуть вперёд, кивая бармену.
— Виски, пожалуйста, — и взглянула на повернувшуюся к ней девушку, немного лукаво улыбнувшись. — О, малышка Лесса, — протянула она, немного усмехнувшись. Это было прозвище Леоне в "Орлах". — И как тебя угораздило здесь оказаться? — Рора оставила слабый след поцелуя на щеке знакомой и, почти что сказать, подруги, медленно расстёгивая пальто и присаживаясь на освободившийся стул рядом, где сидел до этого времени парень, наверное, желавший подкатить к Алессе.

Эмма Дарлинг

Ива делает небольшой глоток напитка, и лёгкое приятное тепло расплывается где-то внутри неё. Немного постукивает молоточками в виски, а затем и этот странный перезвон исчезает, утопая в звоне музыки, раздававшейся ритмично и громко, заставляя людей танцевать, двигаясь в такт, иногда смеясь, пытаясь переговариваться друг с другом в этом шуме и взрываясь криками где-то в середине танцпола.
Возможно, Сакири была слишком старомодна и консервативна. Возможно, у неё было такое воспитание, передавшееся не только от редких нянек, но и от родителей, которые достаточно многое время проводили рядом с ней.
Хотя, казалось странным — характера Романа и Вэйви Сакири были совершенно отличны от характера их старшей дочери. Кажется, всё ушло к младшей, Лилиан, и когда она вырастет, Ива в ней угадает усмешку матери и холодный тон отца.
Но это будет лишь в будущем, далёком-далёком будущем, о котором сейчас даже и не стоит задумываться. Сейчас другие проблемы, которые скатываются комом, грозясь в конце обрушиться и погрести под собой.
Девушка делает ещё глоток напитка, на удивление, не вздрагивая, когда рядом раздаётся чей-то голос. Лишь поворачивает голову в сторону, глядя на девушку, которая, как оказывается, сидела на этом диванчике ещё до её прихода. Белокурые волосы, аристократические черты лица, тёмно-синие глаза, в которых виден и смех, и скука. Что же, она в своей золотой клетке города не одна.
— Скорее передохнуть, — кратко, но лаконично отзывается Ива, делая ещё один небольшой глоток. Смотрит на Эмму, которая смотрит на неё в ответ. Немного улыбается, но очков не снимает. Не хочет. — А ты?

Алесса Леоне

Белое на красном. Красное за белым.
Как кровь и снег. Так же лирично, опасно и убийственно, как и это сочетание двух цветов, которое порой кружит голову.
Её белое пальто оказывается полностью расстёгнутым, скользит по тонкому алому шёлку короткого платья, плотно обхватывающего стройные ноги в тёмных колготках. Немного ударяются каблуки о стул, на который она усаживается, немного откидывая назад короткие пряди светлых волос, блестящих золотом в этом ярком освещении бара.
Звук поставленного на стойку бокала с заказанным напитком. Он немного ударяет по вискам, немного мешает сосредоточиться, но откидывает лишние, ненужные мысли назад.
Гонит прочь лирику, заставляя протянуть вместо этого к бокалу ладонь, обхватывая пальцами тонкие холодные стеклянные грани посудины, приподнимая над стойкой. Делая вдох приятного напитка, а затем и небольшой глоток, ощущая каждую секунду, за которую по её телу проходится манящее тепло.
— У нас в семье, — начинает Вин, зная, что скрывать от Лессы что-то бессмысленно. Девушка была так дорога её младшей сестре, Агате, что порой Роре начиналось казаться, что одна из Леоне — эта миловидная шатенка с золотисто-карими глазами, её близкая родственница. А из этого вытекало недальновидное соображение о том, что Ата бы рано или поздно рассказала бы о странной традиции старшего брата и сестры, о которой сама она не знала. Аврора предпочитала рассказывать правду, чем домыслы с витками фантазий. — А точнее, у меня и старшего нашего брата, есть несколько не слишком приятных воспоминаний, связанных ещё с тем временем, когда мы жили на родине, — она немного помолчала, болтая в ладони бокал с напитком. — В Нессии. И одна знаменательная, но печальная дата, о смысле которой мы поклялись с ним друг другу никому не говорить до тех пор, пока не придёт особенное, знаменательное время. Но оно ещё не пришло, а потому, — на губах блондинки вновь возникла лёгкая улыбка, — это останется под завесой тайны.
Девушка сделала ещё один глоток напитка, переводя тему.
— Ата говорила сегодня, что у неё днём была жутко важная встреча. Случайно, не с тобой? — Аврора вновь улыбнулась, но не так мягко и грустно, как несколько секунд назад, а уже с какой-то лукавостью и азартом во взгляде голубых глаз.

Эмма Дарлинг

В клубе играет музыка. Она ещё пока не слишком громкая, поднявшая небольшую толпу танцующих, но ещё не настолько большую, как могло бы быть. По крайней мере, в "Валькирии" были совершенно другие толпы на танцполе. По сравнению с тем местом здесь казалось вполне даже спокойно.
Хотя, вероятней всего, добавлял ещё тот факт, что на часах было немногим за девять вечера. Насколько девушке доводилось слышать от знакомых и насколько помнила со времён Лэфьора, где она, не стесняясь, сбегала на ночные вечеринки вместе с друзьями на скалы, танцуя с незнакомыми сиренами, русалками и морскими ведьмами до упаду, прыгая с высоких скал в грот, выпивая лёгкое контрабандное нессийское шампанское, которое ребята из раза в раз протаскивали наверх, жаря на небольших кострах маршмеллоу и грызя в перерывах сушёные кольца кальмаров — вечеринки стандартно начинались ближе к полуночи и заканчивались в районе четырёх или пяти утра, когда все никакие, шатаясь и прячась от Золотых Стражей, пытались добраться до дома.
Вполне возможно Лита в этом плане ничем не отличалась от родного города Сакири.
Ива поднесла бокал к губам, делая небольшой глоток. Она всё ещё смотрела на окружающее её пространство сквозь солнцезащитные очки, чувствуя в них себя достаточно уютно и защищённо, будучи абсолютно уверенной, что никто в таком виде не узнает главную наследницу дома Сакири.
Ну, кроме одной особы, к которой её угораздило подсесть.
— Если тебе нравится это слово, — хмыкнула Ива, лениво повернув голову в сторону Эммы, — пусть будет конспирация.
В конце концов, странно объяснять другой представительнице Высшего Дома что это и зачем это. Хотя...
— Постоянные проблемы людей, — девушка поджала губы, сдерживая усмешку. Как это знакомо звучит. — В таком случае тебе нужно пореже общаться с людьми, — Ива закрыла глаза, чувствуя приятное тепло, растекающееся изнутри в ней, — и не придётся так часто отдыхать.

Эмма Дарлинг

Ива приоткрыла один глаз, слыша, как Эмма намеренно растягивает паузу. Её сердце как-то по-странному пропустило удар, и девушка повернула голову вбок, недовольно глядя на Дарлинг, которая наконец окончила предложение, ехидно улыбаясь.
Сакири едва сдержала порыв высказать всё, что она думает насчёт неё.
"Она меня специально провоцирует, — в какой-то момент осознала шатенка, — и нет, я не буду идти у неё на поводу. Нет."
Ива действительно порой отличалась этим. Она не была настолько продумана и далека в шагах как многие её сверстники и сверстницы, плохо разбиралась в психологии людей, и могла вспылить, когда её кто-то задевал, тут же высказывая недовольство. А потом ещё долго краснела, прокручивала в голове сказанное и корила себя за то, что не сдержалась.
Ещё за это постоянно ругал отец, потому что восемнадцатилетней девушкой Ива могла на балах ляпнуть что-нибудь не то. Особенно если там, не дай Драконы, рядом крутился и раздражал Аль.
Поэтому впоследствии девушка привыкла на балах молчать, красиво танцевать и улыбаться. И лишь изредка, когда на балах также присутствовал дом Иан, она сбегала с самого начала с Эд куда-нибудь в уголок зала, для приличия оттанцевав пару танцев, а потом они, взявшись за руки, крались к выходу из бального зала, словно преступницы, куда-нибудь в сад или на этаж повыше, на пустынные балконы, где иногда, правда, можно было застать какие-нибудь целующиеся парочки.
От Эммы обычно хотелось сбежать также, как с балов.
Но сегодня ей было лень и не хотелось ничего.
Музыка становилась зажигательней. Громче. Наверное, Сакири бы предпочла что-то более спокойное и медленное, а потому с тоской подумала, что в следующий раз не помешает пойти в бар, когда захочет развеяться. Там можно будет просто меланхолично слушать мелодии, немного напоминающие времена Лэфьора и медленно потягивать коктейли.
Которым она подавилась при последней фразе Эммы, закашлявшись.
— Драконы, Дарлинг, — она возмущённо откашлялась, всё-таки снимая очки и переводя недовольный взгляд на Эмму, — тебе-то какое дело до моих друзей? Ты-то что сегодня без своей верной подружки Криота?

Отредактировано Иванесса Сакири (19.07.2024 02:09)

Эмма Дарлинг

— В смысле ревную? — возмущение и недоумение Ивы можно было черпать ложками. Она несколько секунд молчала, пытаясь осмыслить кого она ревновала, а потом до неё дошло и она начала хихикать, и её хихиканье с каждой секундой становилось истеричней, а потом и вовсе переросло в смех. — Кого? Криота? Драконы упаси!
И всё ещё смеясь, поднесла бокал с коктейлем к губам, но не выдержала и отвела его. И засмеялась прямо-таки в голос, откинув голову на спинку дивана.
Насколько далеко были распространены сплетни и насколько мог держать язык за зубами экс-жених Ива не была особенно в курсе. Как и не была в курсе того, как много студентов Академии вообще в курсе, что они когда-то должны были стать мужем и женой.
Ну, если не учитывать Ди и Эми (хотя... знала ли об этом Эми? Тоже тот ещё вопрос).
И с какой-то стороны Сакири даже было безразлично, если бы об этом узнал кто-то ещё. Возможно, только, за раскрытие личных тайн девушка могла бы устроить Алексу тёмную. Ну, или хорошенько подмочить его репутацию — благо, она знала достаточно, чтобы знать, куда давить. Но всё остальное... вообще мимо.
Девушка отсмеялась. Она наконец сделала ещё глоток коктейля, чувствуя, как приятное тепло распространяется внутри, а алкоголь немного давит на голову, прям на виски.
Она снова села ровно, краем глаза глянув на Эмму. Та внимательно смотрела на неё.
"Она что-то сказала, а я не слышала? Слава Драконам."
— Что?

Эмма Дарлинг

Ива смотрит немного сверху вниз на Эмму, пытаясь осознать в моменте, какого лешего они вообще сидят за одним столиком и говорят о чём-то.
А потом немного улыбается, с долей насмешки и хитринки в голубых глазах, которые, благо, не видно.
— А ты ко всем однокурсницам с Академии лезешь или нет? — Сакири вдруг ловит странную волну, и на ней Дарлинг хочется ответить чем-то похожим. Перенять черты характера этой ехидной блондинки, ответить соответствующе ей, чтобы она, наконец, не пыталась её многократно поддеть, напоминая тех задир из параллельного класса, которые вечно пытались достать то Иву, то Алу. И чтобы они перестали хоть на несколько дней приставать, приходилось прибегать к ответным мерам — надменным фразам, ехидству, которое у двух девочек-подростков ещё плохо получалось, или, когда это становилось совсем невыносимо, Лэрриан начинала выносить мозг сестре-близняшке, которая, как оказалось впоследствии, эти нападки на них частенько и устраивала. Правда, Ива никогда не знала зачем.
Сакири немного отодвинулась от Эммы, закидывая ногу на ногу и снова удерживая между ними дистанцию. Дарлинг её немного раздражала и разблокировывала забытые неприятные эмоции от общения с определёнными кругами людей, поэтому хотелось, даже несмотря на приятность вечера вне дома, с бокалом лёгкого, не сильно пьянящего коктейля, эту её личную часть не ворошить.
— Что? — она посмотрела на всё ещё ждущую от неё ответа блондинку и пожала плечами, — я не буду отвечать на такие вопросы. Личное, — и зачем-то показала язык, отворачиваясь.

Эмма Дарлинг

Ива разглядывает танцующую толпу, отрывающуюся под зажигательную музыку. Делает вид, что не слышала Эмму и её фразу, хотя та по-странному мурашит и бесит одновременно.
Девушка делает глоток коктейля, ненадолго прикрывая глаза и погружаясь в свои мысли.
В Академии было много девушек. Даже очень. Фактически, только на Земном и были парни, а вот их маленький уютный Водный или большой и шумный Огненный, или вечно напряжённый собранный Воздушный — были исключительно женскими. Конечно, однажды всё могло поменяться, и буквально в следующем году к ним могли повалить толпы парней, но Иву пока что вполне устраивало и так.
Что ещё больше устраивало — так это то, что Эмма и Аль были на других факультетах.
Что не особо — что на других факультетах были Ди и Миа. С ними она бы предпочла проводить больше времени.
— Меня не сильно это беспокоит, — наконец, хмыкает Сакири, — скорее только твой странный интерес к моей персоне, — она поворачивает голову в сторону Эммы и наигранно хмурится, — я думала наследнице Дарлинг будет интересен кто-то другой.
И чуть передёргивает плечиками, поднимаясь с диванчика. Её коктейль закончился, и отчаянно хотелось что-то ещё.
Она оглядывается, подмечая, в какой стороне бар. Насмешливо машет рукой Эмме, как будто прощается, и уверенно направляется к стойке.
— Ещё? — очаровательно улыбается ей симпатичная каллайка. Но Иванесса отрицательно мотает головой.
— Нессийское шампанское есть?
В глазах барменши проглядывает уважение.
— Есть. Сейчас будет.

Эмма Дарлинг

Ива старалась не думать об Эмме. Она вызывала противоречивые чувства, но доминирующим было раздражение. А раздражения на сегодняшний день ей хватало, особенно если вспомнить как она здесь оказалась и вообще почему.
Девушка склонила голову чуть ниже, позволяя волосам плавно упасть со спины на плечи, скрывая её силуэт от лишних глаз.
"Долгое время это оставались разрозненные графства, каждое из которых стремилось завоевать всё больше земель. По этой причине вокруг Литы, Лагэра и Лэфьора были возведены оборонительные стены, сохранившиеся там и по сей день. В Лоине этого не требовалось, так как доступ к городу был преграждён с одной стороны фьордами, а с другой — густым и населённым дриадами и ведьмами лесом, не дававшими врагам даже возможности подступиться. Луран, как самое молодое из графств, использовало в обороне своего графства реку Айбер, в тот момент ещё не повернувшую русла и огибавшую город почти круговым движением..."
Девушка зажмурилась, поднеся ладонь к виску и потерев его. Строчки из учебников по истории впивались в её бедную голову, и без того переполненную всякой информацией, которую она должна была знать не только как наследница Сакири, но ещё и как представительница Высшего Дома, как студентка Академии и как ещё раз студентка — уже ЛитГУ. Правда, о последнем факте не знал практически никто кроме её отца, да магистра Меррока, с которым была договорённость о том, что Иванесса сможет параллельно учиться в двух местах.
Не сказать что Иве это нужно было. Скорее, настойчивое желание отца, мечтающего увидеть свою дочь ни то прямиком в Императорах, ни то в Парламенте — и разбивающееся о собственные желания и мечты Ивы, связанные скорее с изучением собственной магии и сил, которые она, знала точно, были не так просты.
Сакири медленно подняла голову обратно, когда перед ней поставили стакан с шампанским.
— Спасибо, — она кивнула головой, замечая какое-то движение сбоку и, нахмурившись, повернула голову налево. Там стояла Эмма, всем своим видом показывающая, что её интересует только алкоголь и что та милая барменша может предложить.
Ива закатила глаза, благо из-за очков это не было видно.
— Ничего, — фыркнула Ива на её фразу, отвернувшись и покачав в руке бокалом с шампанским, — ты меня решила теперь преследовать?