Кэтрин Энджел Даркит

Ария закрыла голову подушкой, прячась от никому не нужного на сегодня звука дождя, как будто нарочно барабанившего по стеклу и не давая нормально выспаться. Как и ожидалось – нервы двадцатилетней девушки «сдали», отчего подушка, пролетев через всю комнату, врезалась в стену.
Шатенка фыркнула на стук в дверь, игнорируя всех. Абсолютно было всё-равно, кто там был: её докучливый братец Мэт, заботливая Мира, беззаботный Ист или даже мама, в последнее время которая к ней и не заходила. Да уж, поругались.
А всё началось с её подруг – в особенности Дани, потом присоединилась и Кэр, началась семейная заварушка, из которой Ария бесследно исчезла, вместе с Таи весь день шатаясь по каким-то тёмным переулкам, один другого краше.
- Ария, всё хорошо? – как и ожидалось, заботливый голос старшей сестры заставил девушку закатить глаза, пытаясь расчесать спутавшиеся уже который раз волосы. Наконец, с этим было покончено.
А семья… пусть думают, что она опять дома не была. Хотя, отчасти это правда, потому как влезла в окно она пару часов назад, не удосужившись показаться кому-либо на глаза. Впрочем, их дело. А ей сегодня плевать. Настроение не позволяло радоваться.
Шатенка переоделась, оправив юбку платья, подведя глаза и вновь неотрывно смотря на свое отражения. Кажется, выглядела она неплохо, а потому можно и пройтись. Всё-равно у неё вновь появились дела, которые они с девушками и обсуждали.
Ария злобно рыкнула, когда дождь намочил причёску, заставив пряди прилипнуть к лицу. Нет, вариант с прогулкой явно был не слишком удачным. Но почему тогда не посетить заведение?
Шастать в Центре было глупо – её семейка настолько большая, что представителя можно найти почти везде. А глаза и уши – это совсем отдельный разговор. А вот в Новостройный мало кто сунется. И прекрасно.
Через какое-то время Ария стояла напротив одного из местных баров, оглядев его и чуть хмыкнув. Подойдет.
Вошла, примечая здешнюю атмосферу, которая, как ни странно, девушке уж очень приглянулась. Медленным шагом прошла до диванчика, усаживаясь на стул и с немного хищной усмешкой посмотрев на то, что происходит внутри.
А происходило. Вмиг появилась рыжеволосая девушка, нагло присевшая рядом и переговаривающаяся с мужчиной. О, Ария любила таких девушек, в особенности с такой аурой.
А ещё она была просто шикарной.
Неторопливо покачивая ногой, шатенка вслушивалась в разговор, в один момент всё же не выдерживая и «вставляя» свою лепту.
– Они не очухались, это просто до Новостройного они долго доходят.
Почти перебила. Но тем интереснее, правда?

— И вовсе я не собираюсь подчиняться каждому твоему слову!
Чарльз раздражённо смотрел на не менее раздражённую младшую сестру. Кэмерон, уперев руки в бока, взвинчено смотрела на старшего, в то время как Марилена, как всегда с неким безразличием наблюдающая за семейным раздором, чуть качала ногой, обутую в туфли-лодочки на высоком тонком каблуке. Иногда затянувшийся спор ей слушать поднадоедало и она начинала вставлять свои комментарии, и, кажется, была готова вот-вот уйти из этого дома, где споры стали едва ли не вечным двигателем жизни семьи Вайсс.
И с какого это языка их семья переводится как "белые"?..
Не важно, с какого. Ведь всё это была абсолютная ложь — аналогичная той, кто утверждал, что раз каллайцы беловолосые и голубоглазые, то они равноценны ангелам.
Ложь. Абсолютная ложь.
— Вы попререкайтесь, я пока пойду, развеюсь, — девушка хмыкнула, поднимаясь с диванчика, на котором сидела. Помахала рукой младшей сестре и старшему брату, от такого заявления даже перестав ругаться и уставившись ей вслед, будто она была неким приведением.
На улице было прохладно и немного ветрено. Поправляя неровно лежащую на плечах бордовую кожаную куртку, которая лежала ровно поверх чёрного шёлкового короткого платья, столь вызывающего выглядящего на улицах Новостройного, куда она в итоге забрела, Марилена временами оглядывалась. Она хотела найти место, в котором её бы не знало максимальное количество людей. Она не хотела вновь пересекаться с незнакомцами из её прошлой жизни, общаться с ними и усугублять свою новую жизнь этими засранцами вновь.
Новая жизнь...
Мэв подняла голову. Где-то наверху, разрезав ярко-голубое полотно безоблачного неба, виднелся след метеорита, влетевшего в пространство Лиатони. Возможно, приземлится опять где-нибудь в Вечном Океане, отчего русалки, сирены и морские ведьмы будут метать и рвать.
Новая жизнь. С чего она началась?
Не с чего. С кого.
С Аиды, той девушки, которая изменила всю её жизнь. Которая отрезала её от старой, гнусной жизни, полной наркотиков и ядов.
Толкнув дверь бара, Марилена неторопливо вошла внутрь, оглянувшись. Чуть встрепенулись, взлетев, её каштаново-рыжие волосы, плавно переливающиеся от оттенка к другому оттенку. И девушка неторопливо прошла к одному из пустых столиков, присаживаясь за него.
— Коктейль "Алая ночь", — улыбнулась официантке, подбежавшей к ней, кивнула головой девушка. И снова опустила уголки губ, откинувшись на спинку, задумчиво отстукивая ноготками о диван, о чём-то вновь задумавшись.

Аида Кали

В баре было немного шумно. Постепенно появлялись новые люди, которые заполняли этот бар, немного напоминающий родеонские местечки прошлого места. Дерево, кожаные диванчики. Красные, чёрные цвета. Даже не красные, а тёмно-бордовые, напоминающие испорченную кровь. И бочки, раскатанные по краям, небрежно стоящие у краёв. Барная стойка, за которой стоял бармен — молодой парнишка, который с азартом подкидывал бокалы, ловко их ловя и наливая алкоголя до краёв. Встряхивал несколько компонентов в закрытом шейкере. Перед ним, смеясь над какими-то его фразами, сидела троица людей, весьма приметный — двое девушек, как две капли похожих друг на друга. Одна рыжая и другая шатенка. Обе в кожаном. И посередине, между них, сидела достаточно привлекательно выглядящая блондинка, живо общающаяся с ними и барменом. Явно "свои" люди для этих мест.
Подбежавшая вновь официантка коротко поклонилась, оставляя напиток перед девушкой. Марилена вновь едва ей улыбнулась, убирая за ухо переливающуюся слабым рыжим оттенком прядь волос. Когда-то они были почти совершенно рыжие, но со временем, когда Вайсс повзрослела, приобрели семейный каштановый оттенок, пусть это девушку и крайне раздражало и временами она порывалась покрасить волосы обратно, в ярко-рыжий.
И девушка, сидящая за стойкой, только подлила масла в огонь, простестующим пламенем чего-то непонятного разрастающийся в душе.
Мэв сделала небольшой глоток коктейля. Клубника, малина, немного ежевики и отчётливый привкус алкоголя. Возможно, сюда добавили красное вино. Сухое, чуть горьковатое, которое сгладило чересчур сладкий вкус ягод, сделав коктейль умеренно сладким и умеренно терпким одновременно.
Перед девушкой мелькнула чья-то тень, присевшая напротив. Рыжая подняла взгляд, глядя своими голубыми глазами из-под тёмных ресниц на присевшую, улыбнувшись. Но не губами. Глазами.
— Аида? Привет, — она убрала от губ бокал, поставив его на столик, после чего чуть склонилась вперёд, упираясь локтями в колени. — Неожиданно тебя здесь было встретить.

Аида Кали

Девушка немного приподняла кончики губ, улыбаясь и глядя на ту девушку, что сидела перед ней. Всегда собранная, всегда внимательная, даже немного холодная. Немного жестокая, с крепким стержнем внутри. Возможно, если бы этого стержня у неё не было, она бы прошла тогда, несколько лет назад, мимо неё, поморщившись, как и все остальные люди до неё.
Но она не была человеком.
Она вытащила, помогла Мэв вернуться в этот мир. И отсекала любые попытки тогда ещё невменяемой девушки вернуться обратно, в своё тёмное прошлое, где не было места этой светловолосой девушке. Аиде. Где не было места тому свету, что она привнесла в её жизнь, заставляя распрощаться со всем тем, что её связало с наркотиками. И за всё то, что она сделала для неё, совершенно чужого человека, Вайсс была крайне благодарна.
Но прошлое ушло, осыпаясь осколками воспоминаний. Главное сейчас — не идти назад, чтобы не угодить нежной кожей пяток в эти острые лезвия опять.
И сейчас, исправив своё положение сама, в себе, не без чужой помощи, конечно, хотела заставить улыбнуться чуть шире и её светловолосую подругу. Аиду. Нужно было как-то расшевелить, иначе этот холодный, с виду немного безразличный взгляд полудемона однажды её заставит сделать тот самый роковой шаг назад.
— Можешь верить, можешь нет, — Вайсс снова подхватила коктейль, покрутив его в руке. — Но ноги привели, — она немного улыбнулась, сделав короткий глоток. — Чарли опять с Мэн начали ругаться... а это надолго, сама помнишь, — Мэв чуть поморщилась, вспоминая тот неловкий случай, когда привела подругу к себе домой, а брат с сестрой вновь устроили разборки на разнос дома и нервов друг друга. И родителей. — Поэтому решила немного развеяться. Может, к моменту, когда вернусь домой, они уже успокоятся и придут в себя, — девушка чуть-чуть улыбнулась, немного опуская голову. После чего снова покрутила в руках бокал. — Кстати, здесь вполне сносные коктейли, — поправила рыжую прядь волос. — Не хочешь попробовать? — и, для убедительности, улыбнулась чуть шире, протягивая собственный бокал с напитком.

Аида Кали

Девушка растянула губы в более широкой улыбке, замечая, как Аида немного неловко и неуверенно приулыбнулась в ответ, немного насторожено поглядывая по сторонам, но даря свою улыбку ей. Это напоминало их общий маленький секрет — по отношению к чужим людям они хмурились, могли холодно смотреть, иногда грубить и закатывать глаза, цокать языком, огрызаться и злиться. Но, смотря друг на друга, они начинали улыбаться. Постепенно, медленно. Сначала оттаивали их взгляды, направленные друг на друга. А потом на лицах проскальзывали улыбки, и, когда они смотрели друг на друга, в этом мире появлялись двое совершенно незнакомых, никому неизвестных людей, которые умели улыбаться, смеяться и едва ли не таять в присутствии друг друга.
Иногда Мэв стыдилась подобных своих мыслей. Но весь стыд испарялся, стоило только девушке поднять взгляд, замечая яркую и тёплую улыбку девушки, сидящей напротив неё. И едва только они встречались, иногда переплетая пальцы вместе, отчего та стихия огня внутри Марилены сворачивалась уютным клубочком мурлычущего и ластящегося пламени, готового к тому, чтобы согревать, а не обжигать.
— По этой причине я постоянно и бегу из дома, — поправив прядь рыжих волос, девушка едва слышно рассмеялась. — Это, на самом деле, страшно.
Взяв коктейль, протянутый обратно, Вайсс улыбнулась, тоже немного отпив.
— "Алая ночь". Смешение сиропов клубники, малины и ежевики вместе с каким-то алкоголем. Каким именно не знаю, — девушка чуть качнула головой, глянув на меню, лежащее на столике, протягивая его по столу к Аиде. — Вот, можешь здесь посмотреть.

Аида Кали

Девушка с лёгкой улыбкой склонила голову набок, наблюдая за Аидой, которая постепенно расслаблялась, чувствуя себя более уверенно и в то же время спокойно. Марилена не раз замечала, что девушка расслабляется в её присутствии, когда они улыбаются, глядя друг на друга. Глядят так, будто отрезают себя от внешнего мира, по ниточкам, оставляя прошлое за стеной ненужного и лишнего. Глядят так, будто не существует больше никого на свете, кто может ворваться в их крохотный мир, отталкивая девушек друг от друга.
А если такие и появляются...
Мэв чуть усмехнулась, вспоминая того паренька, который когда-то учился вместе с ней и заглядывался на Аиду, искренне тогда веруя в то, что они лишь подруги. И как пытался за ней ухлёстывать, через некоторое время встретившись с Кали.
А потом поговорил с Мэв. Ничего особенно страшного, просто разговор.
И уже через пару дней его семья жила в Луране так, как будто жила там постоянно.
— Да, непонятно что внутри находится, — Вайсс чуть пожала плечами, подхватывая бокал с напитком вновь. Чуть покрутила в руке, словно это могло рассказать секрет алкогольной примеси. И сделала небольшой глоток, прикрывая глаза, чувствуя, как внутри всё постепенно согревается вновь. — А у тебя с чем? — рыжая приоткрыла глаза, чуть улыбнувшись смотрящей на неё Аиде.
Поставила бокал на столик обратно.
— Дни... относительно неплохо. Только Чарли и Мэн пару раз успели поругаться, а родители предложили мне и братцу очередных кандидатов на свадьбу, и мы с ним в очередной раз дружно отказались, — девушка чуть усмехнулась. — Всё как обычно. Без происшествий.

Эмма Дарлинг

Музыка медленно касалась сознания девушки, аккуратно обволакивая её со всех сторон, ласково проводя своими путами вдоль лица, задевая плечи и кожаные очертания брюк, которые плотно обтягивали ноги, словно вторая кожа. Маленькие ноги, запутанные в колготках в частую сетку были в открытых туфлях на высокой платформе в добрые десять или двенадцать сантиметров. Девушка, стоящая на них, не сочла особенной нужностью запоминать всё до таких деталей, особенно когда до выхода на сцену оставались считанные секунды.
Вдоль тёмной кофты с золотистыми блёстками ползли блики света, отчего та переливалась тусклым светом, подобным тем платьях, которые носили в кабаре или в бурлеске. На руках едва уловимо поблёскивали тонкие золотистые браслеты, а в вырезе кофты провокационно крутился огранённый в виде кристалла ромбообразной формы рубин, временами перетекающий в плавный оранжевый оттенок, словно некое пламя. И оно порой перекидывалось на тёмную цепочку, на которой и висел кулон, и блики ползли пламенем выше, ближе к шее девушке, бледной и такой обманчиво беззащитной.
Вокруг неё всегда было полно магических щитов на защиту от физического удара.
А потом ударил бит, и палочки барабанщика вдарили по барабанам.

Hey you! You wanna get away into better days.
Hey you! You wanna get away into Lovers days.
I want you to come alive this way!

Hey you! You wanna get away into better days!
Hey you! We on our way to feel that magnetism and daze.
I want you to come alive this way.

I want you; please, please, please, please...

Музыка пьянила. Она была всё равно что выдержанное вино, всё равно что резкая полупрозрачная водка без лишних примесей, всё равно что чуть тягучий ликёр или золотистый коньяк. Всё равно что наркотик или никотин, который вдыхал в свои лёгкие почти каждый второй житель того города, откуда приехала Рид. Сама девушка этим баловалась, но не так часто, как все остальные, а Кэт и вовсе кривилась на эту дурную привычку. И постоянно отнимала сигареты, которые Рид прятала не сколько от сестры-близнеца, сколько от самой себя. Чтобы не искушать.
Но порой было сложно.
Дверь не раз хлопала, входили и выходили новые посетители. Астрид усмехалась ярко накрашенными губами алого цвета, когда замечала в рядах посетителей своих старых знакомых, что с интересом глядели на девушку, ухмылялась голодным взглядам мужчин, которые жаждали подобных тел в своих постелях. И крутилась в лёгком танце, прислоняясь к плечу гитариста, крепче сжимая ладонью микрофон, усиливавший звук за счёт амулетов-динамиков.
— Всем спасибо! — в конце песни девушка сделала поклон, и, улыбаясь, легко прошла к краю сцены, спрыгивая с неё. Их бессменный менеджер объявил о том, что сейчас с несколькими песнями выступит Кэтрин Даркит, то бишь её сестра, которая, как это обычно и бывала, явилась в разы более привлекательная, со своими огненно-рыжими волосами, в полупрозрачной мини-юбке и белой кожаной куртке, накинутой поверх некого подобия топа.
Заиграл проигрыш её мелодии.
Рид ухмыльнулась, проходя к некоторым своим знакомым. Несильно ударила по ладони наглеца, попытавшегося нащупать её ягодицы, наступила на носок второму, заставляя негромко вскрикнуть. Оставила след красной помады на щеке парня, который отсалютовал ей бокалом мартини и склонилась над некой своей знакомой, целуя её ровно в губы. Шатенка, что была под ней, заметно обмякла и после поцелуя как-то мечтательно улыбалась, потянувшись было за девушкой. Но Даркит лишь издевательски махнула ручкой, усмехаясь и уходя от их диванчиков.
У бара было менее шумно и даже прохладно. От приоткрывшейся в очередной раз двери несло заметной прохладой.
Дождь.
Рид прикрыла глаза. Дождь у неё ассоциировался с Лураном. С очищением и смыванием всего того тёмного, что наводняло её родной город повсеместно. Ей нравилось вслушиваться в этот тихий перестук капель, ударяющихся об асфальтированную поверхность и чувствовать прохладный ветер, едва уловимо касающийся её оголённых плеч. Слушать далёкие раскаты грома и наблюдать длинные вспышки молний, разрезающих небо на несколько частей.
— Что-нибудь будешь заказывать? — Люк, как и обычно, весьма вовремя возник, развевая романтический пейзаж, навеянный в уме девушки. Усмехнулся, опираясь локтями о столешницу. — Бесплатно иль потрясёшь свой кошелёк?
— Или пошлю тебя к чёрту, безнадёжный ты романтик, — Рид усмехнулась. — Маловат ты для моих поцелуев. Клубничный сок.
— Даже не алкоголь? Странно. А вот девчонку ты охмуряешь уже добрые полнедели, — бармен как-то ревниво хмыкнул, глядя на ту, которую Астрид поцеловала и которая продолжала поглядывать на неё, временами глядя на её сестру, не менее привлекательную, но обращающую на неё в разы меньше внимания. Поставил на столик стакан с заказанным соком.
— А она, — Рид щёлкнула по носу. — Моя цель. Жертва, — она ухмыльнулась. — Если ты согласен умереть, можем уединиться.
— Пошла к чёрту, Даркит, — Люк фыркнул, подхватывая бокал, оставленный каким-то другим посетителем. И принялся его мыть и протирать, что-то бурча.
Шатенка усмехнулась, откидывая часть волос назад, неторопливо шагая обратно в зал. Практически все места были заняты — что поделать, аншлаг. Правда, через пару секунд взглядом Рид нащупала не особенно занятый столик. Точнее, занятый лишь одной светловолосой дамой, к которой и беззастенчиво подсела, стукнув своими туфлями на громадной платформе, закидывая ногу на ногу.
— Даже слушать не желаю, если тут кем-то занято, — Астрид усмехнулась, замечая взгляд блондинки. — Да, прогонять меня бесполезно.

Аида Кали

Девушка медленно провела ладонью вдоль нескольких прядей каштаново-рыжих волос, выпавших вперёд, из-за спины на грудь, из общей причёски. Чуть накрутила на палец, задумчиво смотря на то, как прядь переливается из каштанового в рыжий оттенок, теряя любую схожесть с оттенком волос остальных Вайсс.
У Чарли и Мэн не было этого перелива в рыжий оттенок, как у Мэв. И этого их здорово отличало от сестры. И это не раз шло девушке на руку, давая возможность отбиться от их семьи и быть менее узнанной, чем им.
Марилена немного подняла голову наверх, глядя на Аиду, которая отставила бокал со своим напитком в сторону, явно попробовав. И улыбнулась ей вновь, глядя на её оттенок волос. У неё он был светлый, но не как у каллайцев. У тех волосы были более светлые, почти платиновые. А у неё они были именно что равномерно золотистые, переливающиеся равномерным приятным оттенком от падающего сверху света. И немного поблёскивали каре-золотистым цветом глаза, которые улыбались отдельно от губ, когда она смотрела на подругу, сидящую напротив.
— Если разрешаешь, — девушка улыбнулась шире, аккуратно подхватив стакан с напитком подруги, немного попробовав. На языке оставался терпкий привкус яблок, цитрусовых и жжённого сахара. И лёгкое тепло от алкоголя, что приятно согревало, свернувшись калачиком где-то в области желудка. — Приятный вкус.
И отставила стакан обратно, поближе к Кали, неуловимо напрягаясь, когда она склонилась ближе. Также склонилась в ответ, упираясь обоими локтями в стол, едва слышно вздохнув при вопросе.
— Наверное. Сама знаешь, это Высшие Дома, живущие по правилам аристократических норм... договорные браки с выгодной сделкой для двух семей — нормальное явление. Только, ввиду того, что наши родители по-настоящему любят друг друга и хотят, чтобы у нас тоже нормально сложилась жизнь, не подсовывают первого попавшегося. У Чарли осталось немного времени. Может, год. Максимум два. А потом у родителей терпение лопнет и они его за кого-нибудь отдадут. И в двадцать три, или, может, в двадцать четыре — меня тоже, — Мэв поморщилась.
Меньше всего на свете она желала в таком возрасте с кем-то идти под венец, окажись бы он даже самым лучшим мужчиной на свете.

Аида Кали

Девушка немного провела ладонью вдоль волос, мягко заправляя их за ухо. Иногда её немного раздражало то, как они выпадали из общей причёски, теряясь где-то возле виска, прилипая к накрашенным помадой губам или застревая в маленьких трещинках губ.
Мягкие переливы золотистого и рыжего скользили вдоль этой тонкой пряди, бросаемые бликами от света ламп, золотистым сиянием заливающим всё вокруг. И было отчего-то от этого света странно, умиротворённо на душе, словно именно этот цвет помогал немного успокоиться и прийти в себя. То, чего не хватало порой очень долгое время.
А потом взгляд сам по себе вновь соскользнул на Аиду, которая сидела напротив неё, снова делая небольшой глоток её напитка. Он ещё чувствовался остатком на нёбе, но стоило только лишь запить своим, и он исчезнет — исчезнет, как те мимолётные видения, о которых так часто любят упоминать в своих произведениях поэты.
Поэзия... когда-то Мэв ею увлекалась. Читала дни напролёт произведения поэтов, прячась от тогда ещё совсем крохотной Мэн, требующей от неё внимания, а потом воображала себя придворной дамой из средних веков. Кружилась по залам с книжками, подбегала к окнам Дома, ведя беседу с воображаемыми кавалерами, улыбаясь своему отражению.
А потом, в один день, на её слова крайне ядовито отозвался Чарли. И Мэв, кипя от негодования и обиды, запустила в него достаточно тяжёлой книжкой, убежав.
После этого она перестала увлекаться поэзией.
— Они не одобрят отрицание замужества, — Марилена цокнула языком, закатывая глаза. — Даже если я откажусь от фамилии своего Дома, всё равно не одобрят. Это их политика, понимаешь... политика ведения своего дела, своё разрешение проблем. Немного проблематично будет объяснить, — девушка немного улыбнулась, глядя на блондинку, сидящую напротив. — У тебя вроде не такие родители, как у меня. Но, единственное, что могу сказать — ко мне будет чуть меньше придирок, чем к старшему в семье. К старшим всегда больше всего требований, потому что они считаются лицом детской половины семьи.

Аида Кали

Марилена немного склоняет голову набок, наблюдая за Аидой. За тем, как она как-то задумчиво сидит, привычно чуть сдвинув плечи вперёд. Словно зажимается, готовясь в любой момент защищаться, обороняться. Её привычная поза, в которой Мэв наблюдает девушку уже не первый год. Драконы даже помнят, она была такой и в тот день, когда они второй раз подряд встретились, когда Вайсс, ещё не осознавая, что ей протягивают руку спасения, пыталась убежать от Кали. Убежала, едва не попав в руки орудовавшего в то время преступника. И оказалась под защитой девушки, заставляя Мэв широко раскрыть глаза, глядя на то, как её кто-то защищает. Сам. Из собственных чистых побуждений.
Для неё тогда это было очень непривычно.
А потом, спустя год, она уже теребила Аиду по поводу того, чтобы та научила её обороняться и нападать. И когда та не соглашалась, угрожала, что пойдёт с этой просьбой к её старшей сестре или матери. И подруга сдалась, в один день всё же дав обещание, что научит.
И обещание своё исполнила.
Девушка сделала небольшой глоток своего коктейля, чувствуя, как мягкая сладость оседает на нёбе, проходится чуть горчащим теплом по горлу. Немного покрутила в ладони бокал, глядя на то, как свет касается его граней, оседает на красно-розоватой поверхности. И снова сделала небольшой глоток.
Алкоголь чувствуется. Но он совершенно не даёт в голову, лишь мягко согревает изнутри. Ещё одна причина почему Мэв предпочитает любым крепким напиткам вот такие коктейли.
— Да я не сомневаюсь, что вы бы рванули куда подальше, — рыжеволосая немного щурится, мягко улыбаясь. Её не волнует парочка заинтересованных взглядов парней, сидящих парой столиков далее. Даже если они рискнут к ним приблизиться — их будет поджидать, по меньшей мере, очень большой крах. — Ну почему ноль? — Марилена сделала небольшой глоток, поднимая бокал на уровень губ, скрывая им дрогнувшую на губах более лукавую улыбку, силясь не рассмеяться. — Если ты меня возьмёшь в жёны, то уже будет не ноль.

Аида Кали

Марилена лукаво улыбается, пока глядит на Аиду. Она немного щурит взгляд, в котором порой играют блики яркого, золотистого света ламп в узорчатом абажуре, стоящих на столах. Немного крутит в ладони бокал, ловя отражение света на его гранях, замечая, как немного играется оттенками розово-красный коктейль внутри него.
— А если соглашусь?
И снова на её губах играет лукавая улыбка, которая в последнее время так часто появляется на губах Мэв, пока она продолжает немного щурить свои ярко-голубые глаза, немного напоминающие оттенком аквамарины — по словам матери. Отец сравнивает их с цветом морской волны, сестра считает, что так выглядит безоблачное небо. Брат качает головой, уверяя, что этот оттенок бывает только у светлых сапфиров.
А в народе их оттенок называют проще.
Снова неподалёку слышатся голоса парней, их косые взгляды на их столик, скользящие вдоль тел девушек, которые, словно издеваясь над своими поклонниками, смотрят только друг на друга.
Вайсс придвигается к самому краешку диванчика, касаясь руками холодной столешницы, протягивая ладони к Аиде и мягко перехватывая её пальцы, когда она тоже немного поднимает ладонь, протягивая ей навстречу.
— Думаю, это будет неплохим и для некоторых даже неожиданным решением, — она чуть смеётся, растягивая губы в более широкой улыбке. Куда-то уходит всё напряжение, приходит лёгкость. И мысли о навязываемом родителями замужестве постепенно вытесняются, уходят из головы, не мешая наслаждаться нынешним моментом, тем, что происходит здесь и сейчас.
Да и зачем им это?..

Аида Кали

Она немного склоняет голову вперёд, покачивая бокал в руке, давая пряди медно-русых волос упасть на лицо, очерчивая небольшую дугу. И вновь лукавая улыбка проскальзывает вдоль её розовых губ, с которых почти стёрлась помада, которую она нанесла в такое далёкое утро. Помнится, она ещё тогда стояла возле зеркала, пытаясь выбрать между красным и розовым оттенком помады, как в её комнату ворвался маленький ураган по имени Кемэрон Вайсс, требовавший вот прям сейчас и прям в тот момент её красную помаду. Видите ли, зачем-то ей и её подругам требовалась.
Откровенно говоря, Мэв не знала, зачем её тринадцатилетней сестре и стольки же летним подругам нужна была помада, но, в любом случае, как добрая старшая сестра, она отдала её ей. И тем самым сократила свой выбор с двух оттенков помады до одного.
Рыжеволосая в один момент щурится от попавшего в глаза яркого света лампы. И вновь немного тепло, немного хитро улыбается.
— А знаешь, мне этот расклад по душе намного больше, нежели чем все остальные.
Внутри немного клокочет смех. На губах расцветает более лукавая улыбка, пока Марилена глядит на Аиду. На её светлые, как лён, волосы, отдающие золотом в свете ламп.
Золото. Да, Аиде очень идёт этот металл. Но ещё больше — лунное золото.
— Я посмотрю на того чудака, что будет падать в обморок, — всё же Вайсс немного смеётся. — Но да, как знать.

Аида Кали

Девушка вновь улыбается, чувствуя, как странное, тёплое чувство чего-то очень доброго и приятного постепенно разливается изнутри, касаясь её своими мягкими путами, тёплым комочком, свернувшимся, как мурчащий рыжий кот на коленях, где-то внутри, распространяя всё это доброе тепло по венам, вдоль рук и ног, касаясь им кончиков пальцев, ладошек не с тыльной стороны, щёк, немного шеи. Те места, которые чуть-чуть краснеют, и что Мэв безбожно списывает на тот маленький градус алкоголя, что был в её напитке.
Крутится назойливая мысль о том, что виноват вовсе не напиток и алкоголь в нём. Не он, совершенное и абсолютное нет. Но отчего-то эти мысли, чуть всплывающие на краю сознания, Мэв гонит прочь.
Потому что боится их.
— Решили, — рыжеволосая кивает головой, сдувая падающую на лицо прядь волос, немного больше сжимая ладонь Аиды в своей, вновь тепло улыбаясь. Немного щурясь, наблюдая за девушкой. — А букетно-конфетный период будет? — она чуть смеётся, склоняя голову набок, отчего в голубых её глазах чуть плещутся блики света. — Или так, сразу свадьба?
Она не жалеет о сказанных словах. Лишь где-то внутри сердце пропускает удар, заставляя девушку мысленно прикрыть глаза, за секунду переосмысливая сказанное.
Она почти что намекнула на то, что между ними что-то может быть. Более, чем подруги. Более, чем близкие подруги. Более, чем напарницы.
Любовники?..
— Я и не сомневаюсь, — Марилена смеётся немного громче, вновь качая головой, сжимая ладонь девушки в своей крепче, вспоминая брата Аиды. Они были неплохо знакомы и, кажется, Морис вполне дружелюбно к ней относился. По меньшей мере, Мэв к нему — да.

Аида Кали

Неподалёку громыхают стулья. Краем глаза Марилена улавливает движение, когда троица девушек, сидевших за барной стойкой, спрыгивают, проходя куда-то вглубь зала. А потом скрываются, все втроём, в одной из смежных комнат, занавешенной тяжёлыми красными бархатными шторами, неподалёку от небольшой сцены.
Мелькает мысль, что это, возможно, кто-то из местных музыкантов.
Мэв чуть крепче сжимает ладонь Аиды, проводит большим пальцем вдоль её кожи. Она очень мягкая и тонкая: девушка отчётливо чувствует выступающие вперёд кости и совсем немного — вены, особенно если провести пальцем ближе к запястью, задевая то место, где их находится небольшое выступающее скопление.
Почему-то скользит странная мысль о том, что Аиде очень подойдёт браслет золотистого цвета. Он будет удачно перекликаться с цветом её глаз.
Вайсс поднимает голову немного выше, глядя на девушку, которая немного замирает от её слов, чуть улыбается и пытается вести себя естественно. Но, видимо, внутри неё тоже что-то замирает, потому как слова, которые она произносит позднее, даются ей с некоторым трудом.
— Можно, — удивительно легко соглашается девушка, кивая головой, отчего медная прядь волос вновь касается носа. И Мэв чуть щурится, улыбаясь шире. — Всегда хотела узнать, куда ты водишь людей и нелюдей на свидания, — она чуть смеётся, явно выдавая эту фразу за шутку, но внутри вновь всё предательски сжимается. Странное желание, тянущее, зовущее, просящее оказаться ближе, стягивает её, прося прекратить прятаться за масками шуток.
А Марилена не прячется. Ещё слишком боится. Она боится. И Аида боится.
Они обе боятся. Но тянутся друг к другу.
Потому что это единственный разумный вариант.

Аида Кали

Марилена немного замирает, наблюдая за Аидой. Ей кажется, что секунда — и одна их них сорвётся, испугается, отрицательно замотает головой, скажет, что всё это неправильно и так не должно быть.
Мэв гонит от себя такие мысли. Прикусывает кончик языка, чтобы не сболтнуть ничего лишнего, лишь продолжает немного поглаживать ладонь подруги, немного улыбаясь, стараясь этой улыбкой и намёками на шутки загнать свой собственный страх куда как подальше.
Ей страшно от того, что они так и могут остаться подругами, не успев дотянуться друг до друга в нужный момент. Не успев сказать, возможно, самые важные слова, которые так и останутся лишь на заднем плане, каждую ночь болезненно прокручиваясь там бегущей строкой ядовито-красного цвета. И будут тухнуть каждый раз перед сном, чтобы на следующее утро возникнуть вновь.
В любой момент может подойти время выходить замуж или жениться. В любое время может настигнуть одну из них смерть.
Никто не застрахован.
— Тогда мы сможем, — рыжеволосая немного улыбается, отгоняя от себя капельки страха, которые, словно яд, проникают глубже, в вены, проходя каждую секунду через сердце, заставляя его временами пропускать удары, сжиматься, боясь. — Наверное, вместе выбрать места для свиданий, — и снова слабо улыбается, доверчиво прикрывая глаза, когда пальцы Аиды едва задевают её щёку, пока она убирает прядь волос за ухо.
Ох, она всецело и полностью ей доверяет. Может, это и неразумно, но...

Аида Кали

Ей сложно открывать глаза вновь.
Свет от ламп немного резковато бьёт в лицо, заставляя немного наморщиться, но тут же улыбаясь, чтобы Аида даже не вздумала подумать, что это на её слова. Мэв немного оглядывается по сторонам, ловя на себе и пока ещё подруге несколько заинтересованных взглядов парней, что сидят несколько левее столиком, неподалёку от бара, поглядывая на них, явно вновь раздумывая, идти с ними знакомиться или нет.
А потом Аида мягко обхватывает её ладонь второй своей, и один из парней, морщась, отворачивается.
"Сюрпрайз, детки", — мысли девушки смеются, пока она поворачивается к златовласке, но сердце снова сворачивается в испуганный комок, достаточно ей лишь поймать взгляд золотистых глаз, в которых временами сквозит страх. Страх, что что-то может не получиться, что что-то может пойти не так.
Иногда этот страх начинает скрести изнутри и рыжеволосую Вайсс. Но она упорно сжимает зубы, отгоняет страх прочь, заставляя себя немного улыбнуться вновь. Не издевательски, ни в коем случае. Немного лукаво, по-доброму, с пониманием и постепенно, робко пробивающейся из-за тяжёлых высоких стен любовью.
Искренней и чистой.
— Варианты? — Мэв немного призадумывается, по привычке проводя ладонью вдоль заправленной пряди. После Аиды она не хочет выпадать обратно на лицо. — Я была бы не против прогуляться по Набережной в Водниковом районе и посидеть там где-нибудь в кафе, — она немного улыбнулась. — Я редко выбираюсь в Водниковый, но там очень красиво. Ты там часто бываешь? — девушка снова склоняется немного вперёд, чуть улыбаясь.
По правде, с другими районами Марилена познакомилась вообще намного позже семнадцати лет. После того, как встретила Аиду, после того, как они с ней влипли в небольшие неприятности, оказавшись внутри одной из, вроде как, относительно добрых организаций. Знать бы только относительно чего...

Аида Кали

Она чувствует заботу.
Она чувствует её, как она пропитывает девушку каждый момент, что она находится рядом с Аидой. Забота, забота во всём: начиная от взгляда и слов, заканчивая действиями и поступками. Каждое желание её как-то уберечь от неприятностей, даже заключайся они просто в холоде, который пробирается своими леденящими пальчиками под куртку, под пальто, под шарф, касаясь оголённой кожи или груди, задевая ладони и покалывая щёки.
И... если честно, Мэв это нравится. Нравится, что кто-то о ней заботится, обращает внимание, старается оказаться рядом. Это как свет — ты тянешься к нему, и ничто не в силах остановить это желание следовать за ним.
Наверное, примерно такие же мысли одолевали девушку тогда, три или четыре года назад, когда она впервые увидела Кали. Она казалась ей ангелом, пусть их и никогда не существовало.
— Обязательно, — Марилена кивает головой на её слова, немного улыбаясь. Но взгляд её немного более серьёзен. — Пожалуй, накинуть шарф будет не лишним, — рыжеволосая склоняет голову немного ниже, придерживая собирающуюся выскользнуть из-за уха прядь волос. — И тебе тоже.
Но никто и не мешает проявлять Мэв заботу по отношению к Аиде.

Аида Кали

— Бульона? Ну да, душа часто может хотеть бульона. Или иного другого тепла в холодные дни.
Мэв улыбается, когда Аида тихо смеётся, так искренне, что сердце как-то замирает, а внутри постепенно вспыхивает, нарастая, желание смотреть на девушку не отрываясь, потому что эти моменты, когда она улыбается, смеётся, смотрит вот так искренне и нежно, заботливо и порой чуть хитро, очень редки. Но, словно на счастье рыжеволосой, они увеличиваются, их становится всё больше и больше, и где-то в глубине души Вайсс отчаянно надеется, что однажды эти моменты искренности и улыбок вспыхнут ярким пламенем, прекратив теплиться, словно потухающий огонёк.
И пусть стихия её близкой подруги далеко не огонь, а вода, Марилена поможет, как сможет, разжечься тому внутреннему пламени, ярко-ярко вспыхнуть, согревая всё нужное и обжигая всё лишнее. Может, потому что так должна течь жизнь.
Девушка протягивает ладонь к Аиде. Доли секунд медлит, а потом медленно убирает её золотистые пряди волос за ухо, разглядывая светлое лицо девушки. Оно немного бледноватое, с ярко выделяющимися на нём глазами того странного, ярко-золотистого оттенка, который Мэв замечала только у Золотовых, да Высших Вампиров. Но в крови сидящей напротив девушки не было примеси самых извращенных, по словам родителей, существ этого мира.
В её крови была кровь самых хищных и опаснейших существ на свете.
Демонов.
Вот только отчего-то Марилена не чувствовала никакого страха или пиетета перед этим. Ей не казалось это чем-то страшным, ужасным. Её не пугало то, что может сотворить Аида или её брат-близнец, Мор, если в один момент сорвёт крышу. Её не пугало то, как они могут повести себя в отношении её или множества других людей. В любом случае она сумеет хотя бы одного из них вовремя выдернуть в сознание, как уже сделала неосознанно два и осознанно один раз.
— Шоколад? — мысли рассыпаются, как бусины, по осколкам сознания, закатываясь в самые дальние укромные уголки, чтобы продолжить там тускло поблёскивать, временами напоминая о себе. — Не думаю, что он нужен, — она немного улыбнулась. — Разве что если сами захотим — где-нибудь купим.

Аида Кали

Марилена согласно кивает головой на слова о душевном тепле. Вот уж чего порой точно не хватает — так это душевного тепла, которое возможно к появлению только рядом с самыми близкими, только рядом с самыми любимыми и родными людьми. Которых хочется обнять и никогда больше не отпускать.
Не отпускать...
Мэв улыбается всё также чисто и искренне, обнажая ровный ряд светлых зуб, когда Аида упоминает краем остальные пункты свиданий. Мысли крутятся немного поодаль от этого, вновь стуча своей истинной в центральное отделение головного мозга, словно пытаясь намекнуть на что-то чуть более большее, чем просто на собственный смысл.
Которых хочется обнять и никогда больше не отпускать.
И так хотела обнять и никогда больше не отпускать девушка именно сидящую напротив неё близкую... подругу. Подругу? Пока что подругу. Вайсс хочет в это верить, что они смогут преступить через эти границы и всё-таки стать друг для друга чем-то более большим, чем то, кто они есть сейчас.
— Не знаю, — девушка мягко пожимает плечами, краем глаза замечая всколыхнувшуюся у виска медно-рыжую прядь, тем не менее, ещё не упавшую на лицо. — Пойдём — узнаем, — она снова немного хитро улыбается. — Заодно будет первый опыт, — тихо смеётся, ненадолго опуская взгляд голубых глаз на стол. А потом снова поднимает наверх, глядя на сидящую напротив девушку, ловя её взгляд золотистых глаз. Взгляд золотистых глаз такой любимой девушки, которую хочется обнять...
...и никогда больше не отпускать.

Аида Кали

Мысли снова ненадолго уходят прочь. Ускользают из сознания, пока Мэв, улыбаясь, поднимает взгляд на Аиду, разглядывая её. Каждую черту лица. Каждую прядь светлых волос. Чуть светящиеся изнутри золотистые глаза и сдержанную линию губ, всё же слегка изогнутую в улыбке. Замечает крохотную родинку над верхней губой. Она практически неуловима для быстрого взгляда, но Вайсс вглядывается в черты лица Кали долго и вдумчиво.
Немного коробят, робко стучась в голову, мысли о том, что будет завтра. Что случится в день их первого свидания. Произойдёт что-нибудь? Может, какой-то перелом в их отношениях? Или что-то испортит планы на весь день, делая его невыносимым и самым ненавистным в жизни?
Этого никто не мог знать.
Марилена едва ощутимо вздрагивает от вопроса подруги.
Отрицательно качает головой, глядя на свой коктейль, от которого немного осталось напитка на донышке.
— Нет, не думаю. Я вообще сюда по чистой случайности забрела, лишь бы избавиться от семейных разборок, — она хмыкает, свободной рукой поправляя прядь выбившихся волос. Потом обратно опускает её на стол, соприкасаясь пальцами с ладонью Аиды. — А ты?

Астрид Мириам Даркит

Пение в какой-то момент закончилось, послышались аплодисменты, где каждый, кажется, старался хлопать громче соседа. Эмма поморщилась. И зачем привлекать внимание именно таким способом? «Перехлопай соседа». Что за чушь?! Но пение белокурой девушке действительно понравилось, а потому она также хлопнула пару раз в ладони, тогда как звук смешался уже с криками и свистами. Да, нелёгкая жизнь, однако.
Тут же подбежала официантка, поставив бокал с красным вином на столик перед диванчиком, на котором двадцатилетняя особа и расположилась. Всё же, как ни крути, Эмма любила такие места, появлялась в Новостройном довольно часто. Не так, конечно, как в Центральном районе, однако зайти сюда, как некоторые, совершенно не боялась. Характер не тот.
На сцену тем временем вышла другая девушка, чьи ярко-рыжие волосы были видны с любого конца бара. Да и внешность была чересчур похожа на предыдущую выступавшую. Разве что цвет волос различался, а вот черты лица, как ни странно, были одни и те же. Сёстры, по меньшей мере. Возможно, даже и близнецы, вот только разглядеть пока что не предоставлялось возможности. Да и ладно. У неё, лично, сестёр не было никогда, а потому жизнь с кем-то родным по крови Эмма представить не могла. Да и вряд ли уж шанс предоставится.
Тем временем на диванчик напротив присела девушка, элегантно положившая ногу на ногу. Кажется, с пары минут назад именно она была на сцене. Если уж память изменять не решила. А она ещё, к счастью, не подводит.
Что уж говорить – внешность была, по крайней мере, интересной, что зацепило взгляд блондинки моментально. Уж привыкла она оценивать человеческую красоту, а с такой привычкой, как правило, поделать было уже ничего нельзя. Разве что смириться.
- Я и не собиралась прогонять, - Эмма усмехнулась, делая небольшой глоток напитка, пробуя его на вкус, - У тебя красивый голос.
Хитро прищурилась, немного поддавшись назад, тем самым откинувшись на спинку диванчика, продолжая смотреть на девушку напротив. Возможно, это будет даже интересно.

Арселия Викандер

Кэтрин вновь переводит взгляд на незнакомку, сидящую рядом. На её коротко отстриженные каштановые волосы и ярко-карие глаза, в которых играет бликами свет и, кажется, даже какое-то любопытство. Она встревает в их речь, также легко и просто, как в прошлый раз, отчего, Кэт знает точно, Кил к ней заочно проникнется симпатией, но никогда и ни за что не выкажет этого на люди.
Как, в принципе, и к большинству своих других работников.
Девушка откидывается на спинку диванчика, закидывая ногу на ногу, немного покачивая верхней. В баре непривычно пусто и даже слегка тихо, в отличие от обыкновенных дней, в которые Даркит привыкла сюда приходить. Нет того огромного скопления постоянных посетителей, нет множества любопытных взглядов, которые так и пытаются просверлить в ней дырку. Нет надоедливых парней, которые сначала долго раздражают своим взглядом, а потом крутятся вокруг, делая недвусмысленные намёки.
Впрочем, рыжеволосая тоже достаточно быстро делает недвусмысленный намёк на скорую расправу. И, если этот намёк не берётся всерьёз и парень не отступает, то у Даркит находится хорошее развлечение на последующую ночь, отчего постоянно шипит и злится Кил и недовольно закатывает глаза сестрёнка. Но, увы, свой характер не переделаешь, особенно когда ты — коренной луранец, от волос и до мозга костей.
— Веселее не бывает, — на губах Кэтрин проскальзывает лукавая улыбка, пока она вновь взглядывает на незнакомую ей шатенку. Склоняет голову, разглядывая её, краем глаза улавливая взгляд Кила. — Кэт, — неожиданно, даже для самой себя, представляется девушка, вновь слегка лукаво улыбаясь. — Местная певица.

Арселия Викандер

Кэтрин улыбается, не сводя взгляда с шатенки, которая улыбается ей в ответ также обаятельно и чуть загадочно, отчего нравится Даркит с каждой секундой всё больше и больше.
Её привлекают люди с таким шармом, как загадка.
— Ну, добро пожаловать, посетительница Ария...
На губах рыжеволосой всё ещё скользит улыбка, когда она краем глаза замечает движение Кила. Он ворчливо продолжает распекать бухгалтера, вносящего поправки в некоторые отчёты и ведомости, отчего бедняга вздрагивает, но не так интенсивно, как до этого. Сам же косит взглядом на рыжеволосую бестию, по глазам которой и лихорадочному блеску в них зачастую можно понять, что она что-то задумала. А, как успел понять хозяин "Пьяной бочки", то, что задумывает Кэтрин Энджел Даркит, не всегда имеет приятные и счастливые последствия.
А теперь она отчего-то проворно вскакивает со своего места, и, немного прокружившись, подходит к Килу, прижавшись к нему всем телом, ладонями упираясь в стойку за мужчиной. Склоняется ближе, начиная что-то быстро шептать на ухо, при этом улыбаясь так лукаво и коварно одновременно, что кинувший взгляд на неё менеджер отчего-то пугается и начинает заполнять пустые бланки быстрее и аккуратнее.
Как у него получается одновременно совмещать эти несовместимые вещи — загадка этого дня.
Рыжеволосая вновь кружится, отталкиваясь от заведения, вздохнувшего на её шёпот и с явным сожалением кивнувшего головой. Волосы ярко вспыхивают в свете ламп, а затем Кэтрин подлетает к своей новой знакомой Арии, которая следит за ней с явным интересом в ярко-карих глазах.
Протягивает ей ладонь, не прекращая загадочно улыбаться.
— Познакомимся поближе?

Арселия Викандер

В голубых глазах Даркит вспыхивает что-то, похожее на торжество, интерес, загадочность и желание разгадать чужие загадки, азарт и, что совершенно неожиданно, — тепло, одновременно, заставляя девушку крепче сжать протянутую в ответ ладонь Арии, улыбаясь в ответ на её такую же лукавую улыбку.
— Тогда давай будем задавать друг другу вопросы, — предлагает Кэтрин, потянув шатенку на себя, заставляя встать её и последовать за ней. — А я тебе, вдобавок к этому, покажу наш бар. Не то ты, я смотрю, здесь новенькая, — рыжеволосая хитро улыбается, склоняя голову набок, давая волосам соскользнуть вдоль спины. О да, она примечает такие детали, как новых людей, и когда эти новые люди видны своей пламенной, как у неё, аурой издалека, то они определённо заинтересовывают такую натуру, как Кэтрин Энджел Даркит.
Девушка ведёт Арию за собой в смежную комнату, внутри которой располагается небольшая сцена, множество круглых, гладко лакированных столиков и диванчиков вокруг них. Пока что, пока ночной бар спит днём, здесь никого нет, но стоит только вспомнить разгар ночи, когда бьёт два или три часа на часах на Западной Башне Дворца, как перед глазами моментально вспыхивают картинки переполненных сидений, тусклый свет и томный звук перебираемых гитаристом струн. И свой голос, разносящийся под сводами этого места, или же голос Рид, такой похожий на её голос, но всё же различный. А иногда они переплетались, рождая свой, уникальный дуэт, ни на что более на свете не похожий — прекрасный и завораживающий.
— Это основная часть "Пьяной бочки", — Кэт отпускает руку Арии, быстро взбегая на сцену. Прокручивается вокруг своей оси, затем лукаво улыбается, маня пальцем к себе девушку. — Здесь я обычно выступаю. Мне, кстати, двадцать лет. А тебе? — и всё так же лукаво улыбается, хитро щуря свои ярко-голубые глаза.

Арселия Викандер

На губах рыжеволосой проскальзывает улыбка, завораживающая и немного загадочная — такая, какая может быть только у них, представителей двух великих семей — Даркитов и Шарпов. Смешавшись в одно единое целое, такое же огромное и неделимое, как город, в котором девушка родилась, гены образовали нечто уникальное, не похожее ни на что на свете доселе — и этим явлением звались близнецы Даркит, единственные в своём роде.
Но-о, пожалуй, с этой частью истории знакомить новую знакомую пока ещё было рано. Да и чёрт его знает, какой тёмной лошадкой в итоге сможет оказаться она сама.
А пока можно себя тешить чем-то приятным.
И Кэтрин улыбается, глядя на то, как переливаются в свете прожекторов и ламп каштановые волосы её новой знакомой, как они аккуратно ложатся на плечи. Свет скользит по её губам, которые на секунду привлекают внимание рыжеволосой девушки, склоняющей голову то на один, то на другой бок. Её лицо не теряет своей обворожительной улыбки, а стоит Арии заговорить — как она разгорается с новой, ещё более большей силой.
— Да мы ровесники, — Кэт снова смеётся, а потом кружится, поднимая лицо наверх, представляя себя птицей на высоком склоне. После чего опускает взгляд вниз, на карие глаза новой знакомой, хитро подмигивает и вновь манит за собой, за широкие шторы, за которыми скрывается дверь в гримёрную, где они проводят с сестрой порой немало времени. — Мы выступаем одной большой группой, но пою исключительно я, — качает головой, толкая дверь и входя внутрь, оборачиваясь на Арию. — Но иногда моё соло превращается в дуэт, потому что рядом со мной оказывается одна самая прекрасная девушка на свете. Моя родная и очень любимая сестра.
И на губах вновь возникает улыбка, только в этот раз она не лукавая и не хитрая, а тёплая и искренняя.

Арселия Викандер

Улыбаясь, девушка заходит в гримёрную.
Здесь, в темноте ещё абсолютно ничего не видно. Но вот, она пару раз хлопает в ладоши, и всюду на стенах, где висят не зажжённые факелы, вспыхивает пламя, освещая своим ярким трепетным светом всё вокруг. Кэт оборачивается на Арию, которая входит следом, немного загадочно улыбаясь, что в свете пламени кажется, наверняка, не только загадочным, но ещё и каким-то вторым или даже третьим, о чём Даркит не берётся судить, ибо не видит себя со стороны.
Поправляя волнистую прядь рыжих волос, она неторопливо проходит к одному из столиков с огромным зеркалом, обрамлённым рамой с лампами. Наклоняется чуть ниже, нажимая на незаметную кнопку в столе, отчего свет ярко вспыхивает, давая девушке возможность отразиться в прозрачной поверхности, замечая за своей спиной и следующую шатенку, которая в свете этого пламени выглядит также загадочно и несколько очаровательно. Сердце Кэтрин подло пропускает удар, а в голове, смеясь, вспыхивают и оседают пеплом слова сестры.
"Пропустишь удар сердца — гляди в оба, кто его вызвал."
Даркит даже смотреть не приходилось.
Она развернулась, улыбаясь и поманив за собой Арию, протягивая ей руку. В голове зрела мысль, и эта мысль была в какой-то мере интригующей, в какой-то мере опасной, приятной и дерзкой: ей хотелось показать этой девушке, знакомство с которой произошло так приятно и спонтанно, что-то яркое и ослепляющее. Что-то, что преследовало молодую девушку всю жизнь, и с чем ей так отчаянно хотелось поделиться с другими.
— Ну, брат у меня тоже есть, — Кэт рассмеялась, покачав головой, а потом на долю секунды на её лице скользнула напряжённость и серьёзность, словно страх о прошлом вновь сковал её сердце. Но это было так незаметно, что улыбка даже не успела померкнуть. — Но он ещё совсем малыш, и я не могу сказать, что мы с ним можем ругаться или цапаться, — рыжеволосая провела взглядом вдоль сверкающих оттенком пламени каштановых волос Арии, заглянула в её блестящие карие глаза, — А у тебя только брат, или, есть, возможно ещё сестра? Или даже несколько? — и как-то хитро улыбнулась, склоняя голову немного вперёд.

Арселия Викандер

Они стоят неподалёку от столика, на котором стоит зеркало, освещённое по сторонам ярким светом софитов, придающих этому месту какой-то торжественности, загадочности и сверкающей красоты. Той, которая измеряется в золоте и алмазах, той, которая проливается алой кровью и шуршит длинными бальными платьями, переливающимися всеми оттенками в ночных фонарях, которые подсвечивают дорожки садов, ведущих к большим хрустальным дверям, украшенных изразцами и драгоценными камнями, так, что нет предела воображению.
И это всё мешается в сознании Кэтрин, восстаёт картинами давно позабытого прошлого, мира, в котором обманчивый блеск перекликался с тьмой, белый шёлк — с алой кровью, а в голубых глазах самых близких людей светилась та пустота, которая уничтожала изнутри.
Она знала этот мир не по наслышке, не по случайным обстоятельством. О, она там была даже не гостьей.
Хозяйкой.
И это всё вспоминалось девушке, пока она смотрела на стоящую напротив неё Арию, которая казалась... нет, не светлой и чистой. Слишком просто. В ней была какая-то загадка, какая-то головоломка, подобная тем, которые любила тётя Аэл. И в то же время немножечко другая. Более логичная, но более изящная.
И в ней был виден ребёнок. Ребёнок, который рвался за пределы этих карих восторженных глаз, которыми шатенка осматривала всё вокруг, а потом вновь возвращала свой взгляд к ней, непременно приковывая его к рыжим волосам Кэт, выделяющимся на фоне этого всего.
— Поразительно, — Даркит улыбается, но уже не смеётся, притягивая Арию шаг за шагом ближе к себе. Прикасается ладонью к её талии, немного сжимая ткань кофты. Проводит второй ладонью, из которой выпускает ладонь девушки, вдоль её щеки, немного лукаво улыбаясь, словно лиса. — А мой младший брат младше твоего ещё на десять лет.
И улыбается, смотря на Арию. Склоняется ближе, разглядывая эти карие глаза, в которых играет живой блеск, такой, какого Кэтрин никогда не видела в луранских жителях. Искренний и живой.
— А хочешь... — Кэт прикусывает нижнюю губу, обнимая и второй ладонью девушку за талию, приближается ближе, завораживающе глядя в её глаза, — а хочешь, я покажу тебе сказку?

Арселия Викандер

Кэтрин смотрит в карие глаза своей новой знакомой. В них отражается золотом пламя, которое горит в факелах, развешанных по стенам гримёрной, а за этим золотым пламенем плещется заинтересованность и что-то, что пока ещё Даркит расшифровать не может, но что определённо является частью того компонента, который с первой секунды потянул её к Арии.
На секунду взгляд девушки приопускается на её губы. А потом рыжеволосая загадочно улыбается, чувствуя руки девушки на своих плечах, ощущая, как они перебирают её рыжие локоны, слыша её ответ, слетающий тихо, быстро, но точно. И, определённо, она была согласна.
А Кэт была согласна показать ей сказку, которую творила своими руками.
— Тогда нам придётся немножко приодеться. Ты не будешь против? — рыжеволосая немного опускает взгляд голубых глаз, а потом с лёгкостью выскальзывает из объятий Арии, лёгкой походкой направляясь к одному из трёх высоких платяных шкафов. Открывает его, быстро пробегаясь пальцами по различным нарядам, перебирая в уме какие-то образы, от которых странно греет внутри. Затем её палец останавливается на одном и она неторопливо вытаскивает некий наряд, завёрнутый в чёрную ткань. Оборачивается к шатенке, представляя её в этом наряде. Снова хитро улыбается, немного склоняя голову вперёд, отчего рыжие локоны падают на плечо. — Как ты относишься к фиолетовому оттенку?

Арселия Викандер

Взгляд Кэтрин возвращается из мира грёз и мечт, достаточно резко поднимаясь обратно на Арию, едва девушка слышит первое слово шатенки. Её голос пробирает в разум, в сознании, что-то творит с ним, заставляя ту натуру Даркит, которую она обыкновенно бережёт глубоко внутри себя, проснуться. Поиграться, как котёнок с мотком ниток, подбежать ближе, а потом прижаться и тихо замурчать, согревая своим теплом.
— Тогда нам стоит пройти за ширму, — рыжеволосая медленным, немного пленяющим шагом приближается к новой знакомой, мягко подхватывая её за руку и утягивая в сторону невысокой ширмы. Немного смеётся: — Не думаю, что сюда кто-нибудь зайдёт, но, на всякий случай, побеспокоиться о нашей безопасности не помешает.
Там, за ширмой, светит лишь одинокий факел, чьё пламя, вызванное магией Кэт, на данный момент не согревает и не обжигает: оно просто чуть искрится, освещая пространство вокруг, но никак более не проявляет себя.
Жестом фокусника рыжеволосая сдёргивает полотно с наряда.
Оно оказывается брючным костюмом — своеобразным комбинезоном с широкими штанинами, при том или ином ракурсе кажущимися одной длинной юбкой, а вот верхняя часть состоит только из прикрывающего живот и подчёркивающего грудь материала, скрепляющегося позади лишь странной полоской ткани. На манер ошейника, как часто говорила Рид, с недоверием и нелюбовью глядя на данный наряд.
А сам цвет, цвет привлекал в нём Кэтрин более всего. Глубокого фиолетового оттенка, переливающегося блёстками при свете пламени, как самый глубокий космос со своими звёздами и созвездиями, он манил и заставлял девушку не раз смотреть на этот наряд. Только сама она никогда его не одевала, поскольку считала, что создан он не для неё и вовсе не для сестры.
Но, взглянув на Арию при загадочном свете этого пламени, Даркит моментально поняла, для кого он создан.
— Надеюсь, тебе понравится, — кивнула головой девушка, осторожно вешая костюм на вешалку, стоящую тут же. После чего лукаво улыбнулась. — Каблук, платформа или лодочки?

Арселия Викандер

Девушка кивает головой на слова Арии, после улыбаясь своей той чуть хитроватой улыбкой, которая в этом освещении придаёт ей особенной загадки.
— Хорошо. Только будь с костюмом осторожна при одевании — спина у тебя будет оголена. Я вернусь через пару минут, — проговаривает Кэтрин, кивая головой шатенке, которая, как успевает заметить рыжеволосая, очень любит всё необычное и неординарное, выбивающееся из толпы повседневности.
Возможно, это было одним из факторов, почему их влекло друг к другу.
Кэт медленно вышла из-за ширмы, шагая к всё тому же платяному шкафу, только теперь отодвигая нижний ящик. Её голова наполняется мыслями об Арии, девушке со взглядом завораживающих карих глаз. Ей чудится вновь этот лихорадочный отблеск пламени в них, напоминающий золото. И Даркит снова осознаёт, что их двоих жутко тянет друг к другу. Или ей кажется?
Нет, — вспоминая взгляд Арии, рыжеволосая сама себе качает головой. Их действительно обеих влечёт друг к другу.
Пальцы быстро пробегаются по самой различной обуви, но останавливаются только на одних полусапожках на высокой платформе. Припоминая погоду за окном, Кэт кивает головой сама себе, аккуратно доставая данную обувь и быстрым, но бесшумным шагом проходит к ширме, за которой Ария уже успела снять с себя одежду.
— Я так полагаю, мне смотреть на тебя в нашу первую встречу в таком виде будет слегка неприлично, — Кэтрин тихо смеётся, оставляя обувь рядом. — А потому я скоро вернусь. Вот обувь, с размером тут ничего не напутаешь. Тебе достаточно их одеть — и они сразу подстроятся под твою ногу. Позови меня, когда переоденешься и обуешься, и я приду, — негромко проговорила рыжая, и вновь быстро скрылась в основной части гримёрной. Чему-то загадочно улыбнулась и на пару минут и сама куда-то таинственным образом пропала.

Арселия Викандер

На губах девушки проскальзывает улыбка, когда она припоминает фразу Арии, которую она успела ей сказать в тот момент, когда Кэтрин уже ушла из-за ширмы. Определённо, в ней не было простой однозначности, после которой не приходится гадать обо всём подтексте слов.
Наоборот, здесь был некий намёк, словно толчок к дальнейшему развитию их отношений, которые закружились в стремительном вихре всего несколько минут назад, когда их взгляды впервые встретились после резкой фразы, вставленной в привычную речь между Килом и Кэт.
Даркит была уверена, что не только она чувствует это. Это чувствует и её будущая, как рыжеволосая почти была уверена, подруга, так хитро улыбавшаяся ей всего пару минут назад, и ещё минут пять назад — прикасавшаяся к этим огненно-рыжим локонам, что столь часто привлекали чужое внимание, и порой даже немного лишнее.
Из размышлений и каких-то быстрых действий выводит голос Арии, раздающийся в опустевшей гримёрной. Поправляя неровно лёгшую прядь волос, девушка подносит к лицу алую маску, в тон тому короткому шёлковому платью, плотно облегающему её стройную фигурку. Заводит руки в таких же перчатках от кисти и до локтя назад, застёгивая крохотный замочек маски, расписанной золотистыми узорами. Смотрит на одежду, в которой пришла сюда, улыбается и убирает её вместе с обувью прочь.
— Иду, — наконец, откликается на слова Арии, и, чуть отстукивая каблуками высоких, по колено, сапог, проходит к ширме, за которой стоит шатенка. Встречается взглядом голубых, резко выделяющихся из этого сплетения алого, глаз со взглядом карих, в которых продолжают играть отблески огня. Подхватывает девушку за руку, замечая её реакцию на свой новый наряд, и, улыбаясь, тянет за собой. — Не беспокойся, твои вещи никто здесь не тронет. Но прежде, чем начнётся сказка, мы кое-что сделаем... присаживайся, — и кивает на стул перед зеркалом, подсвечиваемом со всех сторон лампами. Улыбается с той долей загадки, которая читается и в голубых глазах, проходя к оставленной тут же, на столике, бархатной шкатулке, медленно приоткрывая её, но пока ещё не показывая содержание Арии. Задаёт, как бы невзначай, следующий вопрос. — Ария, если не секрет, какое твоё полное имя? Это же ведь не полное, да?

Арселия Викандер

На мгновение Кэтрин замирает у коробочки, от содержания которой всё никак не может отвести взгляда. Улыбается на слова Арии, но как-то уже про себя, делаясь в этот момент по-настоящему искренней и даже в какой-то мере счастливой от того странного чувства, что захлёстывает с головой.
— Приятно слышать, — Даркит поворачивается к Арии, отставляя коробочку. Подходит к косметичке, быстро начиная что-то перебирать. Достаёт некоторые предметы, пока ещё сокрытые в темноте. — И тебе очень подходит этот наряд. Впрочем, когда я тебя впервые увидела в свете этого пламени, — высказывает, наконец, свои мысли рыжеволосая, — я моментально поняла, что именно тебе подойдёт. И что он создан для тебя, — девушка смотрит на шатенку, украдкой улыбаясь.
Подхватывая расчёску, подходит к той, которая представляется Арселией.
— Если что, она чистая, — намекает на объект гигиены Кэт, дабы не вызвать лишних возмущений, а затем кивает головой. — Сейчас узнаешь, что. Но для начала мне нужно немного тебя доподготовить.
Проводит несколько раз расчёской вдоль волос, пока те не становятся абсолютно шелковистыми, и убирает её в сторону. Вместо этого подхватывает помаду светлого оттенка, предполагая, что светлый будет больше оттенять необычный наряд Арии. Правда, тут же берёт и блеск того же оттенка, и ставит и тот, и другой тюбик перед шатенкой.
— Выбери, что тебе самой больше нравится — матовый или блестящий оттенок, — предлагает Кэтрин, шагая к коробочке. — Арселия. Это имя более необычное, чем его сокращение, — замечает девушка, улыбаясь. Подхватывает коробочку, проходя ближе. — А моё полное имя такое же повседневное, как и сокращённое. Кэтрин.
Ставит коробочку на столик, снимая крышку, дожидаясь, пока Арселия выберет подходящий оттенок для губ. И аккуратно достаёт оттуда изящную маску, вырезанную с такими искусными и завораживающими узорами, прошитыми настоящим позолотом, что невольно от красоты по позвоночнику пробегает дрожь. Она того же, что и наряд, насыщенного глубокого фиолетового оттенка, как самый дальний и неизведанный космос.
Зайдя за шатенку, Даркит осторожно надевает маску на Арию, защёлкивая замочек на её волосах, склоняясь ближе к плечу новой знакомой, завороженно смотря на её отражение в зеркале.
— Ты волшебна, — только и слышится тихий шёпот рыжеволосой.
Она действительно завороженна ею.

Арселия Викандер

Сложно контролировать.
В какой-то короткий момент Кэтрин осознаёт, что ей сложно себя контролировать. Останавливать от тех действий, которые она обыкновенно выполняла, не особенно заботясь о чужом мнении и желании. Нет, её не всегда не волновало чужое мнение, но зачастую.
А порой бывали исключения. Как сегодня. Как сейчас. С Арией.
Или правильнее будет сказать — Арселией?
Девушка неторопливо выпрямилась, довольно улыбаясь подведёнными алым губами. Надо заметить, что её новая знакомая, Арселия, выглядела просто великолепно. И надо заметить, что Кэт вполне логично не могла отвести от неё взгляда.
— Не зря, — покачала головой Даркит, улыбнувшись и на фразу про меня, разворачивая стул шатенки и протягивая ей руку, предлагая тем самым подняться следом за ней. — На самом деле, так действительно кажется, будто бы это имя полное. Но жизнь меня заставила узнавать полные имена, даже когда на это нет особенной причины, — рыжая улыбнулась, поправляя локоны собственных волос, — а моё имя, поверь, очень частое... в моём, кхм, родном городе.
Кэтрин на секунды отвела взгляд. Разговор о Луране и её жизни в нём всегда являлся темой-табу для девушки, но порой что-то неосознанно прорывалось наружу.
— А сейчас, — от осознания приближающегося волшебства Кэт даже прихлопнула в ладоши, — я тебя немного ознакомлю с этим местом так, как ты себе представить не можешь. Идём, — девушка схватила Арию за ладонь, потянув на себя и невольно улыбнувшись.
Предстояло что-то особенное.

Арселия Викандер

Кэтрин тихо смеётся, ведя Арселию следом за собой по коридорам, на секунду оборачиваясь к ней, чтобы чуть сверкнуть маской в свете показавшегося впереди фонаря, свисающего с потолка.
— А не похожа? В смысле, на чужачку, — и снова обаятельно улыбается, но не торопится развивать эту тему. Всему своё время.
И Арии, возможно, однажды она доверит тайну своего происхождения. Однажды расскажет секрет на миллион, то, что, может, перевернёт мир и без того не слишком мирной, — а в том, что жизнь у её новой знакомой была далеко не мирной, Кэт была почти уверена, — жизни девушки раза два или три, заставив голову закружиться.
Даркит глянула вперёд, на секунды утеряв улыбку.
Именно эти сальто от судьбы заставляли людей отшатываться от неё и её сестры. Бежать, поджав хвост, закрывая глаза. Ни за что и никогда, ни при каких более обстоятельствах не встречаясь с ними вновь.
Рыжая крепче сжимает ладонь шатенки, надеясь, что она не войдёт в это число. Отчаянно надеясь.
Они входят в большую комнату, не обставленную никакой мебелью и украшенную лишь гуляющими по стенам световыми пятнами, появляющимися из ниоткуда и исчезающими в никуда. Пола и потолка они, на удивление, не касались, как и небольшого стола посередине.
— Это особенное место бара. Ты знаешь, оно есть у каждого заведения, как мне рассказывали когда-то, — тихим голосом начала Даркит, — и в этом месте содержится вся его загадка, вся его сущность. Вся магия, которую мы привносим в него. Как например... видишь тот пепел на столе? — она кивает на горстку посередине, оборачиваясь к Арии и едва сдерживая вздох. В этом освещении она кажется ещё более особенной. Более обворожительной. Более близкой.
"Рано, Кэти, рано".
— Это магия моей сестры. Пепел, — она вновь оборачивается к столу, — это часть сущности, которую она дарит этому месту. А это моя... пламя, — проводит ладонью, давая ему сорваться с ладони, зажигая пепел. Он вспыхивает синим, сгорает ещё больше, съёживается, а потом разверзается ярким, ослепляющим пламенем, взлетающим к потолку фениксом. — Мифы о фениксах, скажет тебе профессор в Университете, не более, чем мифы. Но ты теперь будешь знать, что и профессора могут ошибаться, — Кэт снова смотрит на Арию. Улыбается, приближаясь. — Хотела бы я сказать, что ты слишком красива в этом месте, но боюсь потерять нить разговора. Впечатляет? — и указывает на феникса.