Джеймс Уэст

Пока солнце красило небо в рассветные цвета, разбавляя серую белизну облаков, Эд оторвалась от созерцания игры света на окнах ещё спящего города и, вдознув полной грудью свежесть утра, потянула Джеймса за собой, схватив за рукав куртки.
- Не отстава-ай! - обернулась к парню Иан, кинув ощорной взгляд.
- А твои на ярмарку сегодня собираются? Она же сегодня? Каллай, Литерия и Миррор которая?
А потом повернулась и пошла задом,ожидая ответ парня.

Оглядываясь по сторонам, мальчик невольно отмечал, как постепенно холодало, поднимался достаточно прохладный ветер. Он гнал по небу тучи, унося их в неизвестные дали, поднимал тяжелую пыль на дорогах, прибитую недавно прошедшим дождем. Солнце все меньше и меньше освещало город, прячась за горизонтом, где-то уже начали зажигаться первые фонари.
Этим Ул любил вечера. Они были все по-своему особенными — и этот особый аромат некого праздника отчетливо красил их в новые краски.
— Вышли, — оповестил парень, выходя с девочкой на людные улицы Центрального. Оглянулся, с улыбкой замечая проезжающие мимо кареты.
Сегодня во дворце бал. Туда собирается вся высшая интеллигенция — правда, исключительно люди, старше двадцати лет. Так что от их семьи туда сегодня поедут лишь Рита и впервые за долгое время — Кен. Точнее, впервые за всю жизнь.
Ульяну до этого далеко. Еще целых семь лет.
— А моя фамилия, — наконец, решился тихо шепнуть на ухо Вере парень. — Золотов. И это совершенная, к сожалению, правда.
После чего огляделся по сторонам, глядя на погружающийся в вечер город.
— Где-нибудь хочешь посидеть? — склонил голову набок он, чуть улыбаясь.

Вероника Крайберг

Задумчиво отмечая какие-то мелкие детали, возможно, даже где-то несуразности свершенных действий, сказанных слов и исполненных мыслей, Ульян продолжал разглядывать только со свойственной ему любовью и внимательностью этот город. Он любил Литу — и та, словно подчеркивая, что ее надо любить, любила в ответ и этого маленького, пока еще, мальчика.
Но ведь пройдут годы, он повзрослеет, ветер переменится. Что из этого произойдет? Никто не может сказать наверняка.
— Серьезнее некуда, — русый вздохнул, но почти тут же расцвел новой, озорной улыбкой. Неясно почему, но отчего-то в этот вечер хотелось смеяться, улыбаться.
И это было по-своему особенно.
— Хорошо, — Ул наконец-таки растянул губы в широкой, возможно, немного мальчишечьей и озорной улыбке, которая как нельзя более соответствовала его возрасту. — Тогда идем туда. Но плачу я! —тут же поспешно добавил он, с такой скоростью, с которой люди обычно платить отказываются.
А что Ул? А Ул из богатой семьи, и это вовсе не означает то, что все деньги должны спускать старшие, и, чаще всего, почем зря.

Было уже совсем темно. Улицы укутались мягкой темнотой ранней ночи. Неподалёку, в кафе, ресторанах, барах и клубах, слышались довольные и громкие крики посетителей, хохот и музыка, торопливый говор и некие крики, перемешивающиеся в такую какофонию звуков, что даже слегка начинала болеть голова.
На улицах не было пустынно. До сих пор шатались личности — различные, и, иногда не совсем дружелюбно настроенные. Они косо поглядывали на шагающих вместе детей, но, на их счастье, никто не рискнул лезть.
Только на чьё счастье — детей или неизвестных личностей? Вопрос.
Потому что они немало напоминали тех, кто может и дать отпор, напади кто на них. А лучше не трогать их, чтобы был мир, спокойствие... и космически-синее небо над головой. Солнца нет, но да и на том порешим.
Свернув в сторону жилых кварталов, Вера уверенно шла по тропинке, дойдя до своего дома. После чего оглянулась на идущего рядом Ула, в последние минуты пути предпочевшего промолчать.
— Вот мы и пришли, — указала на дом девочка, вновь несколько неловко улыбнулась. После чего стянула с себя куртку, обменяв её на портфель в руках Ульяна. Спокойно улыбнулась, после помахав рукой. — Ну, тогда... до следующей встречи!
После чего, улыбнувшись, неожиданно для себя подмигнула Улу, забегая за калитку домой, вдоль тропинке, по террасе наверх. Нажала на звонок, улыбнувшись встретившей её матери, ещё не заснувшей.
Оглянулась назад, глядя на стоящего у калитки Ула, улыбнувшись ему.
И зашла домой, плотно закрыв за собой дверь.

Алекс Криот

Ночная погода была действительно чудесна – время суток, когда ты сам строишь свои правила. Время, когда ты можешь видеть то, что скрыто тенью днём или утром. Ночь – пора новых еще неизведанных чувств, нахлынувших и накрывших с головою.
Она всегда любила ночь. Потому что знала, что именно тогда происходят все самые необычные вещи.
- Спасибо, - Эмма чуть улыбнулась, почувствовав ощутимое тепло, пробежавшееся по телу.
Дунул ветер, заставивший волосы колыхнуться вместе с ним, отчего белокурые пряди вмиг оказались за спиной, а рука чуть крепче сжала руку Аля, словно нуждаясь в поддержке.
В поддержке, которой прежде она не нуждалась, потому что характер не позволял её просить. Да и девушка сама любила выкарабкиваться даже из самых запутанных ситуаций с неизменной усмешкой на лице.
Но, действительно, в её жизни что-то менялось. И это было как исключение – только по отношении к нему.
- Пойдём, - взгляд голубых глаз озорно блеснул во тьме ночи, заставляя вмиг довольно улыбнуться, не обращая внимание на несколько секунд разыгравшийся ветер, - Заодно и проверим, правда это или нет. Не верить же нам слухам.
Хитрая улыбка, озарившая лицо. Хитрый прищур глаз. Кажется, это называется предвкушением?
- Тогда пойдём?

Алиса Райт

Анабель приподняла краешек губ, немного усмехаясь. Взглянула сквозь тёмную призму очков на окружающее пространство, на улицу, куда они с Алисой свернули, пробежалась взглядам по вывескам каких-то магазинчиков, кафе и простеньких забегаловок, которых, на удивление, в центре тоже было предостаточно.
И снова хмыкнула на слова идущей рядом женщины.
— Ну, от Аэлиты меня отличает лишь приличная разница в возрасте и цвет глаз, так что не обольщайся. У нас много общего, — шатенка усмехнулась, вспоминая одну из дочерей Милорда Даркита. Ей было уже прилично за тридцать, и если быть совсем честным, то она была младше Бель на двадцать с лишним лет. Кажется, двадцать один. Занимая руководящий пост в луранском "D.S.U", она в то же время являлась одной из опаснейших женщин Лурана и никоим образом не вмешивалась в дела мафии, что делало её вдвойне опасной. На таком уровне красной тревоги, на котором Бель начинала заинтересовываться человеком, знакомиться с ним лично и общаться.
Да, с Аэлитой она была в прекрасных отношениях. Они были давними знакомыми.
— А детям рано или поздно скажу, появившись. Понимаешь ли, моё нежелание в данный момент присутствовать в их жизни обуславливается тем, что из Лурана идут нехорошие вести, — Анабель коротко взглянула на Алису. — Что очень многие люди скоро будут под прицелом. И мои дети в их числе. А мне это, сама понимаешь, не льстит.

Алиса Райт

Усмехнувшись некоторым фразам, Анабель поправила вьющуюся прядь каштановых волос, заворачивая следом за Алисой в небольшой переулок, отрезавший их двоих от более широкой улицы, по краям которой в основном расположились Средние Дома и многоквартирные двух- или трёхэтажные дома, где жили также — Средние и изредка Высшие или Низшие Дома. Почему Высшие? В основном это были бежавшие от своих мамочек и папочек взрослые представители своих Домов. Почему Низшие? Хватило денег поселиться где-то в центре. И на том "спасибо".
Правда, по виду, не обо всех Низших Домах можно выразиться так, что они — действительно Низшие. Не особенно заметно.
Джонс немного склонила голову, чуть улыбнувшись. Чай, она на своём веку встретила Низшие Дома — "обманки". Например, Дом старшего сына её экс-мужа.
Там уж точно не было никакого Низшего Дома. Папочка точно обо всём позаботился, лишь бы сыночек жил в достатке и удовольствии, и чёрт с тем, что под фамилией жены.
— Знакомы-знакомы, — Бель со смешком кивнула головой, чуть приподнимая очки, оглядывая ту улицу, куда они вышли. И снова опустила их на место, последовав за Райт. — Мун? Нет, она трогать не будет ни Власа, ни Лу. Ей бы со своими детишками разобраться. А другое дело, понимаешь ли, их отец... — Джонс чуть напряглась. В этом месте ей, за всю дорогу, наконец, почудилась некая опасность. Как будто за ней кто-то наблюдал, но, на улице никого не виднелось. Соседи? Хороший вопрос. — Впрочем, давай вернёмся к твоим волкам и зайцам. Где ваш Дом?

Алиса Райт

На несколько секунд Анабель внутренне напряглась максимально, до предела, желая почувствовать абсолютно всё, что её окружало. Она вглядывалась в каждый дом, каждый куст и заборы, каждую крышу. Каждый поворот, как бы невзначай обернулась назад, цепляясь взглядом за дома.
Что-то в них ей казалось не тем. Не правильным.
А потом, словно на закуску, она взглянула на дом Алисы. Она была около него пару раз, кажется. И до сей поры он ей казался более умиротворённым. Но не сейчас. Что-то ей не нравилось в его виде. Дом словно подобрался, насупился. И рассерженно взирал на то, что творилось вокруг него.
Возможно, это вновь разыгравшаяся фантазия. А может и шестое чувство, которое, на счастье, подводило Бель крайне редко.
— Так значит там, — протянула женщина, кивая головой и делая шаг ближе к калитке.
Противно застучала в висках кровь, слышимая ударами в ушах.
И Анабель не сдержалась, делая незаметный жест рукой, сжимая в ладони рукоять кинжала, который всегда прятался у неё под плащом и рубашкой, готовый в любой момент выскочить из своего укрытия и помочь своей хозяйки.
Кажется, грядёт время его использовать.

Даниелла Викандер

Отчего-то хотелось улыбаться шире и ярче. Залить светом своей улыбки всё окружающее пространство. Странное чувство всеобъемляющего света и нежности переполняло девочку, клокотало в ней. И совсем капелька смущения, находившая отражение на щеках Ливи, которой стоило только взглянуть на Дани, чтобы это смущение вновь проявилось на её бледных щеках, не привыкших к такому частому смущению.
— Я тоже рада, очень, очень рада, — проговорила Оливия, крепче сжимая ладонь и немного смущаясь на слова девушки. После чего подняла на неё взгляд, кивнув головой на слова о том, чтобы она вела. — Тогда идём.
И тихо, едва слышно рассмеялась, немного прикрыв глаза.
Она впервые за несколько дней смеялось.
Столько чувств!.. столько эмоций за один лишь день. С утра она была устала и обесточена от очередного дня и болей в руках, днём была готова расплакаться из-за преследующего её одноклассника, а потом дрожала и сопротивлялась знакомству с той девушкой, которая сейчас шла рядом с ней. Но именно она сейчас дарила это ни с чем не сравнимое ощущение счастья и тепла, когда она порой неловкой задевала своей ладонью её тёмную куртку, крепко сжимая также крепко держащую её взрослую женскую ладонь.
Со стороны, может, они могли даже казаться парочкой.
Неподалёку показалась знакомая кофейня, в которую иногда заходила Ливи с тётей. Именно там они порой закупались стаканчиками кофе, покупали по одному огромному горячему пончику с какой-нибудь начинкой поверх и, жуя, шли гулять по городу. Иногда ещё и вместе с мамой, иногда вместе с двоюродной тётей или двоюродным братом, Анти. И в такие моменты Ливи себя чувствовала счастливой.
Но никогда, никогда она не чувствовала себя настолько счастливой, как сейчас. Чувства, кажется, начинали зашкаливать, приближаясь к опасной отметке, когда она будет отсчитывать дни до встречи с Дани. А может, ей повезёт и она увидит её где-то на улицах города раньше назначенного времени. Улыбнётся и помахает рукой, замечая такую же ответную улыбку.
Ей хотелось в это верить.
— Вот мы почти, собственно говоря, и пришли, — Оливия немного притормозила, махнув рукой вглубь жилых кварталов. — Там, в одной из двухэтажек, мы живём с мамой и тётей. Я... — она замерла, пытаясь подобрать слова, глядя на Даниеллу. Румянец, как неотъемлимый атрибут присутствия рядом с этой девушкой, вспыхнул на щеках сам по себе.
А потом Ливи не выдержала. И прижалась к Дани, буквально на каких три секунды, крепко обнимая.
Так вот, что зовётся нежностью...
—...пойду, — рыжеволосая расцепила руки из-за спины девушки, едва успевшей коснуться её волос. Улыбнулась ей. — До следующей недели, Дани. И... — она сделала шаг назад, неожиданно хитро подмигнув. — Улыбайся. Тебе это очень идёт!
И, помахав ладошкой, бросилась прочь по улице, добегая до двухэтажного здания. Обернулась, чувствуя, как часто бьётся сердце. Девушка всё ещё стояла на улице, наблюдая за тем, как она добиралась до дома.
И Ливи помахала ей вновь, искренне веря в то, что эта встреча — не последняя.

Анабель Джонс
Родион Райт

Ветер на улице крепчал, немного нагоняя белые пушистые облачка, плывущие со стороны севера. Ничего, конечно, ещё точно сказать было нельзя, но вероятность того, что сегодня ночью, а может и завтра с утра пойдёт дождь, была достаточно велика. Осень, как-никак.
Перед носом русоволосой женщины пролетел осенний лист, пестревший всеми яркими красками, отражениями своего времени года. В полной задумчивости она провела ладонью вдоль волос, убирая прядь тонких русых волос назад, с улыбкой взглянув вниз, когда её сын случайно дёрнул её за руку, за которую он и держался.
В полном молчании они втроём — она, Бель и Род, прошли пару улиц и один двор, подходя к небольшому одноэтажному строению с чердаком и, как прекрасно это помнила с весьма давних пор Алиса, подвалом. Там хранились в изобилии вина самых различных годов, изготовлением которых любил заниматься отец Райт, и когда-то даже приучал девочку к этому — вот только, будучи маленькой одиннадцатилетней сорванкой, она предпочитала больше проводить свои детские годы на улице, гоняя с другими ребятишками мяч, нежели перенимать какие-то интересные знания от родителей.
Коротко позвонив в звонок на дверной калитке, старшая Райт остановилась, дожидаясь. Весьма скоро распахнулась дверь, и на пороге показалась немолодых лет женщина, которая шустро сошла с террасы, немного лукаво и искренне улыбаясь, особенно когда заметила внука.
— Привет, мам, — по губам русоволосой женщины скользнула едва заметная улыбка. — Ты не могла бы присмотреть за сыном? У меня возникли кое-какие проблемы, не хочу, чтобы Род оставался сейчас один.
— Конечно могу, — ласково проворковала мать Алисы, плавно выходя из-за калитки. Рассмеялась, когда мальчик с весёлым криком бросился к ней, обнимая его. После немного строго взглянула своими светло-карими, как у дочери, глазами на Алису. — Но а где же Лисса? Или Вене?
Сердце подло пропустило удар.
— Их я сейчас и буду искать.
Женщина тяжело вздохнула. Покачала своей головой, посмотрев на притихшего мальчика, переставшего улыбаться, а потом подтолкнула его в сторону дома.
— Удачи тебе тогда в поисках, Лисси, — ласково отозвалась она, кинув взгляд на дочь. — Это же, надеюсь, не связано с ним?
— К сожалению, — русоволосая вздохнула. — Именно с ним и связано.
Дождавшись, пока мать с сыном уйдут в дом, а калитка захлопнется, Алиса повернулась в сторону молчавшей всё это время Анабель, усмехнувшейся, когда карий взгляд коснулся её лица. Немного поджала губы.
— Вот теперь можно действительно идти.

Анабель Джонс

Алиса несколько секунд глядела вслед закрывшейся двери, за которой скрылись её сын и её мать. Немного вздрогнула, когда почувствовала, чем увидела, как Бель поравнялась с ней, и, развернувшись, зашагала в нужном направлении вдоль улицы, стараясь думать не о сыне и о возможных плохих исходах, которые он мог для неё и её детей вытворить, а о том, как выбраться из той ситуации, которая начинала складываться.
Проведя ладонью вдоль волос, Райт аккуратно убрала застрявший между локонами засохший листок, выкидывая его в воздух, давая закружиться на потоках ветра.
Порой осень её немного раздражала.
Слова Анабель заставили женщину вскинуться, поглядев на неё немного недоуменным взглядом.
— Почему это не обсуждается? — русоволосая нервно усмехнулась, убирая выскользнувшие вперёд пряди волос обратно, за ухо. Продолжила шагать вдоль тротуара дальше, отстукивая каблучками по плитке, замечая впереди поворот на широкий проспект столицы. — Вообще-то я мать моих дочерей, Бель. И вроде как ты не вторая для них, — смешок вновь раздался в воздухе. Затем Райт посерьёзнела с тяжёлым выдохом. — Я пойду внутрь, как это опасно не будет. А ты проследишь, чтобы со мной и моими дочерьми ничего не случилось. В любом случае, если мы разделимся, кого-то из нас им ранить будет проще, чем если мы останемся вместе.
Миновав широкий проспект, где с грохотом и лязгом ехали повозки, которые везли вперёд черногривые и белогривые кони во главе с единорогами, на которых всё ещё смотрели с искренним восхищением дети, женщины вновь углубились вглубь Центрального квартала.
Вскоре они остановились перед трёхэтажным полуразрушенным зданием. Высунув из кармана пальто бумажку, русоволосая вновь подняла её на свет, сверяясь с адресом. После чего кивнула головой Бель.
— Пришли. Не беспокойся, если что у меня оружие есть, — и, чуть усмехнувшись, отодвинула полы пальто, мягко вынимая из ножен на поясе недлинный закруглённый кинжал с острым и немного кривым лезвием.

Грациелла Сейдж

Звенит колокольчик, открывается дверь.
Ледяной уличный воздух ударяет ей в лицо со всей своей жестокостью, со всем своим напором и резкостью, напоминая о том, что самые холодные зимние дни, когда снег будет кружиться ночами, как в Луране, когда будут бить по городу косые холодные дожди и наполняться утра туманами, не за горами. Закружился неподалёку светлый осенний лист, на котором особенно ярко были видны оранжевые прожилки, всколыхнувшиеся, будто пульсирующие сосуды.
На автомате девушка делает лёгкий жест рукой, поправляя сбившиеся пряди каштановых волос, обрамляющих побледневшее лицо. В уличном свете, без своей той тёплой и яркой улыбки, которая сопровождала её всё то время, пока она сидела с Грац в кафе, она казалась старше и холодней; её ярко-голубые, как обыкновенно безмятежное небо, глаза, потускнели и начали напоминать лёд глубокой ночью. Какая-то незаметная усталость закралась в тонкую сеточку морщинок, мимолётно возникших у уголка губ и тут же исчезнувших, когда шатенка вновь улыбнулась, взглянув на Грацию.
Грациелла Сейдж. Белокурая особа с добрым взглядом светло-голубых глаз, нежной улыбкой и немного детской наивностью, которая порой проявлялась не сколько в словах, сколько в действиях. Неуловимая грусть и жизненный опыт, который, нельзя отрицать, проявился при случайной сворачивании дорожки на тему семьи. Возможно, это будет однажды тем, что ещё больше сблизит двух — взрослую девушку и подрастающую девочку, становящейся с каждым днём всё более прекрасной девушкой.
А ещё в ней было что-то очень светлое. То, чего Луизиана не видела в сотнях других людей, то, что искала в своих бесчисленных девочках Эви, то, что обожествляли и олицетворяли в лицах ангелов — в ней была Доброта и в ней был Свет.
То, без чего не может существовать мир людей.
Они останавливаются неподалёку от перекрёстка, и Грац поворачивается к ней, говоря о том, что рядом её дом.
— Это мне тебя надо благодарить, котёнок, — на губах вновь возникает самопроизвольная улыбка, — что ты вынесла моё общество. А оно порой бывает очень надоедливым, — шатенка тихо смеётся, но недолго. Снова улыбается, а потом поднимает взгляд, вглядываясь в череду домов и находя тот, на который указывает девочка. Смотрит на неё вновь, немного грустно улыбаясь. — Котёнок, давай договоримся на будущее. Мы не прощаемся. Мы ждём следующей встречи, — Лу улыбается, глядя на Грацию. После чего делает шаг вперёд, мягко приобнимая блондинку и улыбаясь чему-то. Отстраняется. — Надеюсь, ты простишь меня за такое своеволие, — она снова слегка смеётся, а потом склоняет голову набок. — До следующей недели, котёнок.

Грациелла Сейдж

Девушка смотрит ей вслед, улыбаясь и немного щурясь сквозь бьющий в лицо ветер.
— До встречи!
— До встречи! — эхом откликается Луизиана, улыбаясь, немного задумчиво и как будто бы даже слегка загадочно, продолжая глядеть вслед своей знакомой, — до встречи, котёнок...
Котёнок. Такое милое крохотное существо со светло-бежевой шёрсткой, крохотными коготками, спрятанных за розовыми подушечками на недлинных лапках, большие светло-голубые глаза, в которых прячется и детство, и горечь от жизненного опыта. Котёнок. Такое слово, а хочется сразу же ощетинится, поднять свою тёмную, как самые дальние глубины души, шерсть, защищая это невинное создание, которые ещё не должно знать, какого это — выпускать когти и давать волю клыкам, ведомым инстинктами и теми чувствами, что люди называют порочными.
Лу горько усмехается своим мыслям, но взгляд её продолжает следить за Сейдж, которая в этот момент подбегает к дому, прикасаясь к ручке двери. Шатенка больше кутается в куртку, пряча ладони в её карманах, улыбаясь, когда замечает, как Грац оборачивается, выискивая на дороге взглядом её.
Улыбается ей, и, вытащив ладонь из кармана, делает простой жест ладонью.
Дверь закрывается.
Этот звук, словно рядом, раздаётся у уха Луизианы, в её голове. Он словно отрезвляет и захлопывает страницу этого чудесного мгновения, напоминает о том, что в её случае такому счастью долго не быть. Встреча? Две? Три? Когда случится то, что заставляет просыпаться брата и сестру Шарп в ночи, подхватывая лежащие рядом с их кроватью пистолеты и ножи, делая быстрые шаги к двери и скользя по дому, полному теней, но освобождённому от посторонних? Что случится, если Грац, которая поверила в её искреннюю улыбку, увидит Тьму, прячущуюся за отчаянным призраком Света?
Шарп разворачивается, неторопливо шагая по улице. Мимо пробегает ребятня, ей улыбается какая-то девочка, затем мальчишка. Луизиана коротко усмехается.
Шуршат ветви деревьев, и листва, кружась, плетёт узоры до земли. Остановившись, шатенка поднимает взгляд наверх, нахмуриваясь и протягивая ладонь. На неё падает сложенный вчетверо листочек бумаги.
"И где тебя черти носят?"
— Там, где надо, Сэм, — произносит в листок Лу, усмехаясь и зная, что та, кому это адресовано, её услышит.
И откидывает вырванный лист чьей-то тетради в мусорный бак, шагая дальше, в золотистый дождь листвы, за которым она, верно, скроется на сегодня навсегда.

Деметрия Санчес

Жан щурит глаза на яркое солнце. Думает о том, что сегодня четверг, и то, что, в принципе, можно Жюли не выдёргивать следом из кафе. Про себя улыбается.
У них настолько крепкая связь с сестрой, что они даже пришли в одно кафе. Жаль, только, что девочка к ней не подсела — видимо, из-за Дэм.
Девочка поворачивает голову в сторону девушки, замечая, как особенно искрятся её рыжие волосы на свету. Улыбается шире и тянет в определённую сторону, сторону, куда ей нужно. Ведь Дэм же всё равно согласилась её проводить, верно?.. а сама идёт и исподтишка любуется ею. Думает о том, что она очень красивая, и невольно вздрагивает, когда та отвечает на фразу, произнесённую ещё в кафе.
Про встречу.
— Давай в следующую пятницу, — соглашается девочка, — только во второй половине дня, не то в первой у меня школе, — смеётся, — мне пропускать нельзя. А куда пойдём? — она склонила голову набок. — Я в Лите ещё практически ничего не знаю, поэтому жду предложений от тебя.
В лицо приятно дохнул ветер, нёсший с собой ту удивительную осеннюю свежесть, которую так не хватало летом в Талисете, где воздух долгое время (особенно в самом городке) мог оставаться затхлым и спёртым, как в закрытом доме.
— Родственники из Талисета, — чуть пожимает плечами, улыбаясь, — просто... там есть несколько важных людей, — ещё одна улыбка, взгляд на яркое солнце, — и я очень жду с ними встречи.

Деметрия Санчес

Жан чуть видно щурится от солнечных лучей и зайчиков, многогранно отражающихся от золотых крыш, витрин и окон зданий, прыгающих по всему городу и слепящих взгляд. А потом вновь немного косо поглядывает на Дэм, кусая губы, чтобы не улыбнуться шире.
В солнечном свете её рыжие волосы искрятся, и от этих искр она сама по себе становится будто бы величественнее, более статной. Странно, но именно так оно и выглядит.
— Мм... — на предложенные варианты Жан задумывается, пытаясь выбрать самый лучший. Лучшими кажутся все, но Бэйк выбирает тот, что, по определению, достаточно мало кто выберет, тем более, в её возрасте. — Тогда давай лучше в торговый центр. А потом можно будет чуть-чуть в парке погулять, — девочка мило улыбается, поворачивая голову в сторону её взрослой знакомой, которая вмиг кивает на это.
Среди домов, которые отличаются по дизайну, размеру, оформлению, саду и этажам, вскоре показывается и её собственный дом. Остановившись ещё в метрах двадцати от него, Жан немного улыбается, поворачиваясь всем корпусом к Дэм.
— Ну, мы почти пришли, — проговаривает она, поправляя лезущие в лицо чёрные локоны волос. — Тогда... до следующей пятницы, — Бэйк на секунду улыбается неловко, а потом уже тянется всем телом к девушке, крепко обнимая её. И, рассмеявшись, машет рукой и отбегает назад, ближе к виднеющемуся двухэтажному коттеджу в кофейных оттенках.
На секунды замирает у калитки, смотря на Дэм, которая не сдвинулась с места, наблюдая за ней. Улыбается, машет рукой ещё раз, и уже торопится домой.

Валентин Ист эр'Блад

Уже Центральный.
Путь прошёл так быстро в компании Тна, что Уилла даже не заметила. Хотя, может, если б она сама бежала сюда, то было бы тоже самое по времяощущению
Но не по ощущению собственному.
Уилла осматривается, поправляет юбку, как будто этот поможет спрятать ее рванные колготки. Замечает, что ногти кое-где обломились - скорее всего, когда залезала на крышу от преследователей. Она критически осматривает себя, идя вперёд, отряхивая кое-где пыль и думая, как объяснить свой вид матери Ксавьер.
Хотя, там и объяснять нечего - женщина и так всё знает. Конечно, при хорошем раскладе она может уйти на рынок, а дома будет только подруга или еще и ее брат Кай. С тем можно и не скрывать произошедшего приключения, парень поймёт, закатит глаза и скажет что-то на своём "взрослом".
— Ну, ей тридцать три, кажется.  По сути, молодая, — сказать, что старая, Уилла не может - она чуть-чуть страше ее брата и сестры. А если назвать Кармен старой, то можно получить хлопок полотенцем по спине. Да и, как кажется Уилле, для Валентина такой возраст скорее всего как детский лепет, пусть она и не знает точного возраста мужчины.
А спрашивать не хочет - невежливо.
— Да-а-а, — протягивает девушка, вспоминая Пограничье. Не самые чудесные воспоминания чисто из-за того, что для неё это было как одно из таких приключений.
То кто-то попытался стащить, а потом девушка обнаружила себя вдалеке от города.
То лошадь взбесилась и туда занесло.
То вместе с Нико решили разведать обстановку, а брату ну очень надо было попасть к какому-то чудному изобретателю, что жил в пограничье, потому что тот хоть и чокнутый, но шибко умный.
— В пограничье вурдалаков и видела. Поэтому сразу поняла, что вы не из них. Уж очень они, — Уилла поморщилась, — мерзкие.

Отредактировано Уилла Стрэндж (18.07.2024 23:53)

Валентин Ист эр'Блад

Уилла поморщилась на ехидство мужчины. Ну неправда же, не считала она его мерзким. Напрягающим - да, подозрительным - дважды, опасным - ну, возможно.
Это девушка и озвучила.
— Знаете, по-моему, это огромная честь, сравнивать вурдалаков с вами. Мало таких красивых мужчин встречается, — как можно невиннее пожала плечами Уилла, сцепив руки за спиной в замок и продолжая идти. — И мерзким я вас не считала, если уж на чистоту говорить. Подозрительным так точно, знаете ли, не так много людей решают проводить упавших и сломавших им шею девушек. Хотя, к их чести будет сказано, они в принципе потом вряд ли поднимутся. Но вы мой первый сломанный шеей. Я больше так не буду, честно! Наверное.
И хитро улыбнулась Валентину, чуть прищурившись.
Остановившись на перекрестке, девушка задумалась, вспоминая примерную карту квартала, пытаясь сопоставить с тем, где сейчас и как обычно она добиралась до дома подруги. Прикинула в голове, потом кивнула сама себе.
— Дальше нам налево, — Уилла повернулась на пятках, следуя дальше. — Так, у меня же есть еще время задать вопросы, так? Так, — ответила сама, понимая, что осталось совсем чуть-чуть, — Вы читать любите?

Валентин Ист эр'Блад

Уилла хотела шуточное возмутиться, что оказывается, главная гроза чужих жизней это она и от неё Валентин сохраняет(или охраняет) людей, а то мало ли.
Но мужчина добавил фразу, что чтоб не сломала себе и возможность возмутиться отпала.
Даже обидно.
Уилла себя немного одёрнула, чувствуя, что слишком уж спокойно и уверенно стала вести себя рядом с Валентином. Это глупо - так быстро доверяться. И нельзя показывать свои неприглядные стороны, в принципе надо показать себя с хорошей стороны(ее неуклюжесть не в счёт). А то мало ли, вдруг реально она придет к нему работать, пусть даже не знает места. Судьба решит пошутить, направит все пути, чтоб они встретились через долгое время, может, она его помнить уже не будет.
Жизнь штука интересная.
Так что, показывать всю свою дурость, на которую только была способна Уилла, не стоило. Немножко угомониться, успокоиться, пусть с лица и не сползала довольная немного хитрая улыбка, а Уилла продолжала чуть подпрыгивать при ходьбе. Ее психи и истерики, ее неприглядные стороны и как она часто не хотела подчиняться старшим, то, как она порой хохочет с Ксавьер, хватаясь за подругу, как они шутливо дерутся с Нико, а потом их драка перерастает в настоящую потасовку.
Как она раздражает порой всех вокруг.
Валентину этого знать не нужно. Не нужно видеть, насколько Уилла обычная девочка-подросток по своими закидонами. Насколько не уверена в себе и следующем дне, насколько порой хочет опустить руки и пустить всё на самотёк, насколько страшно ей самой оказаться в сантиметре от смерти, как боязно каждый раз ждать Нико после их расхождения, потому что кажется, что в такое время секунды равны часам.
Если что-то случится с братом - Уилла просто не переживёт. Она не выдержит, ведь Нико для нее - кусочек сердца, часть её самой, начиная с первой секунды зарождения их жизней.
Прямо сейчас Уилла надеется, что всё хорошо.
— Хобби? — Уилла игнорирует то, что Валентин на это ответил не так многословно, как раньше, — Паззлы, — и что, что в свободное время, которого считай что нет, — На велосипеде кататься, — и что, что во время развоза газет. — А у вас?

Валентин Ист эр'Блад

— Паззлы маленькие, которых несколько тысяч штук в коробке. — покачала головой Уилла, оглядываясь по сторонам. Осталось где-то пройти полкилометра, свернуть налево и оттуда она и сама добежит.
Паззлы даже скорее были общим семейный хобби - единственной возможностью на редких выходных, когда все дома, сесть в гостиной на полу и собирать паззлы, пытаясь создать из них красивую картину.
В особо грустные момент это напоминало Уилле попытки собрать нормальную жизнь.
Сидя вшестером на полу, упираясь плечами и порой даже заваливаясь друг на друга из-за тесноты помещения, они спорили, ругались, дружно не подпускали Рафаэля к занятию, потому что его дальтонизм пару раз попортил им всё. Но никто его не выгонял, потому что хотели побыть вместе.
И самые ожесточенные споры за паззлы были у младшей Люси с Кармен - они тыкали пальцами каждая в свой участок, доказывая, что там должно быть. Потом Люси дулась, Кармен ее щекотала, все начинали беситься и забывать о картине, о идеальном совершенном мире, потому что они становились довольны тем, что имели.
Именно это нравилось больше всего Уилле. Когда после всего они лежали на полу, часто девушка клала голову на живот старшей сестре и прикрывала глаза, чувствуя, как та поглаживает ее по волосам. И маленький волшебный светильник в наступающей темноте отбрасывал на потолок точки созвездий, проколотых в черном картоне, который обернули вокруг огонька. И Нико начинал рассказывать про каждое созвездие, вместе с Люси поднимался и поднимал младшую на плечах, чтобы она пальчиком касалась этих звезды, словно будучи указателем для них всех. И они сами становились как карта звездного неба - сияющие в искусственных светилах, словно сказочные герои.
И Джордж придумывал дурацкие истории, устраивал театр теней, пока Рафаэль начинал скандировать какое-нибудь историческое событие.
Это было прекрасно - быть со своей семьёй.
— Учёба, да, — Уилла кивает, морщась от пыли в лицо, — Подработка тоже есть. — она не говорит, что их три, — Плюс домашние обязанности тоже время занимают. Карты и шахматы, интересно. Я в них не понимаю, а вот брат хорош. Часто выигрываете?

Валентин Ист эр'Блад

— Да, разминулась с ним перед встречей с вами, — Уилла усмехается, — Надеюсь, он не попадёт в приключение, а то вдруг не найдётся еще один, кто вправит себе шею.  Но семья большая, да.
Старшие порой говорили о том, что у них может быть кто-то еще из братьев и сестёр - возможно, учитывая "плодовитость" их матери. И с девяносто девяти и девять-девять-девять-девять... процентной вероятностью - родные. Потому что их родители, несмотря на всё, были необычайно друг другу верны. Пьяницы, гуляки, наркоманы, игроманы - они соединяли в себе столько негативных черт, что можно было это поделить на несколько человек. У матери была еще отвратительная привычка сматываться сразу после рождения ребёнка - Уилла особо этого не застала. Она в принципе этой женщины не помнила - когда родилась Люси, Уилла была еще слишком мала, а после мать не появлялась - Кармен и Раф просто не пустили ее обратно домой.
Возможно, она даже мертва, как и отец.
Уилла об этом не жалеет. Воспоминания об отце - размытые, словно она смотрит на них сквозь толщу воды. Там нет ничего хорошего и слюнявые поцелуи в щеки с причитанием, какие у него красивые дети порой сняться в страшных снах.
Отец, его друзья, общие попойки, драки - Уилла стирала это из своей головы, словно оно нарисовано мелом. Она стирала из головы ощущение взрослых рук на своих, забывала отвратительное ощущение дыхания в своё лицо. Забывала, как был зол старший брат.
Как в один момент лезущий к ней мужчина исчез.
Забывала.
Этого не было.
Не существовало.
Это всё дурные сны.
Они поворачивают и Уилла смотрит на дома.
Пришли.
— Пришли, — озвучивает она свои мысли, а потом кивает в сторону одного из домов, — Мне туда.

Валентин Ист эр'Блад

Уилла фыркнула, а потом рассмеялась на слова о том. что кто-то должен уравновешивать в их дуэте с братом.
— Знаете, — вытерев капельки слёз от смеха из уголков глаз, Уилла сделала вдох, — Мы с ним близнецы и, как настоящие близнецы, очень похожи. Даже в попадании в приключения и в полётах с крыш, и в... много чём.
В бегах от злых людей, периодически подвисая на каком-нибудь высоком заборе, зацепившись кофтами, падая, что-то разбивая и проявляя вовсе свои способности неуклюжести и попадания в неприятности.
Нико и Уилла в детстве были очень еще похожи внешне и характерами, доставляя старшим головную боль. Но, чем старше они становились, тем больше было различий.
Уилла плохо растёт, светленькая и чуть-чтуь вредная.
А у Нико волосы потемнели и стали как у других братьев - светло-русые с рыжим отливом. И вымахал прилично, не переставая расти, как та же Уилла.
Однако у них были одинаковые серо-зеленые глаза и веснушки на лице. И вся та же тяга к приключениям.
— Если встретимся, то надеюсь без падений на голову. И без угроз подачи в суд, — Уилла улыбнулась Валентину, чувствуя тепло от его улыбки. — Спасибо вам и до свидания!
Развернувшись на пятках, она побежала к одному из домов, перепрыгивая через ступеньки, добираясь до двери и нажимая в замок.
Пьянящая радость, в которую примешивалась грусть. Девушка ощущала себя так странно, но всё равно обернулась, помахав Валентину ладошкой, а потом повернулась к открывшейся двери, бросаясь на шею к подруге. И увидела за её спиной чуть-чтуь потрепанного брата, которому, кажется, тоже понадобилась помощь друга перед встречей.
— Ва-а-а, как я вас рада видеть. Нико, рассказывай! Ксавьер, ты же пустишь?
Дверь закрылась.